o c24ec28d571a6d65

Кузены и кузены, Ник вообще в Новом Свете. Ладно, как Степана увижу, так посоветуюсь с

ним».

- А каких вам надо учителей? – мать усмехнулась. «Музыки с рисованием?».

Марья фыркнула и стала загибать пальцы: «Математики обязательно, потом стрельбы,

фехтования, езды верховой, языков тако же».

- А рукоделия? – Марфа наклонилась и поцеловала пахнущие дымом белокурые косы.

Девочка закатила глаза – вверх и вкось, и высунула язык.

- Такая и останешься, - пообещала Марфа и, вглядываясь в лес, сказала: «О, вот и охотники

вернулись».

- Все, - скомандовал Матвей, - все ложатся. Особенно ты, племянник, - он со значением

посмотрел на Петеньку. Они с адмиралом сидели напротив друг друга, раскладывая по

расчерченной палкой земле какие-то камушки – темные и светлые.

- Еще немного, - Петя подумал и передвинул свой камень. «Я только в правилах разобрался.

Это китайская игра, вэйци называется».

- Только разобрался, - хмыкнул Виллем. «Я в нее год учился играть, а ты за два вечера все

понял».

- Так просто же, - ласково улыбнулся Петя. «Это как дроби, адмирал, мы же говорили с вами,

ну или корень квадратный – тоже ничего сложного».

- А ты кем хочешь стать, Питер? – спросил адмирал.

-Как это кем? – удивился мальчик. «Я ведь батюшки наследник, меня контора в Лондоне

ждет. Сейчас учиться буду, в дела вникать, а как исполнится мне восемнадцать – и сам

торговлей займусь. А вы китайский знаете, адмирал?»

- У меня имя есть, - усмехнулся тот. «Виллем. Да, объясняюсь – и по-китайски немного, и по-

японски».

Петенька почесал голову и грустно заметил: «Я, кажется, выиграл, Виллем. Ну, как и вчера».

- Матвей, - Марфа, обернувшись, - она сидела на краю поляны и смотрела в светлый,

пронизанный лучами заката лес, - позвала его.

Брат устало опустился рядом.

- У тебя дочь есть, - тихо сказала Марфа. «Ей, - она задумалась, - как раз десять лет сейчас.

Иван Васильевич покойный обещал мне, что жива она будет».

- Я царю как тогда не верил, - жестко отозвался Матвей, - так и сейчас не верю. И тебе,

Марфа, не советую. А вообще, - он помедлил, - нечего мне здесь более делать. Как,

впрочем, и всем нам. Скорей бы уже до моря добраться».

Марфа ничего не ответила и положила острый подбородок на сплетенные пальцы. «Ты это, -

неловко проговорил Матвей, - с адмиралом поговори».

- Зачем? – она хмыкнула. «Он на меня, с тех пор, как ушли, и не взглянул даже».

- Поговори, - повторил брат, и, поднявшись, крикнул: «А вот теперь точно – все идут спать! Я

вас до рассвета еще подниму, нечего тут сидеть»

Адмирал стоял, разглядывая ствол вековой сосны. «Хороший тут лес, - сказал он, не смотря

на Марфу, - когда-нибудь, когда флот строить будете, - пригодится».

- Я очень тебе благодарна, - сказала Марфа. «Очень, Виллем».

Они отошли на узкую тропинку, что вела вглубь леса, и Виллем проговорил, не глядя на нее:

«Тебя это ни к чему не обязывает, естественно. Я поступил так, как должен был поступить

любой мужчина. Теперь я вас довезу в безопасности до Норвегии, и там простимся.

Марта вскинула зеленые, прозрачные, как закатное небо, глаза: «Если ты этого хочешь, то

уезжай, конечно. А я, - она помедлила, - я не хочу. Я хочу остаться с тобой, - в горе и

радости, - на всю жизнь, Виллем».

- Я это уже слышал, четырнадцать лет назад, - он так и стоял, спиной к ней. «И потом тоже

слышал…, кое-что другое. Мне почти пятьдесят, Марта, я не хочу больше боли».

- Дурак! – яростным шепотом сказала она. «Если бы я тебя не любила – разве бы я так

сказала! Мне приказали тебя спасти, адмирал. Если бы ты тогда остался в Голландии и

обвенчался со мной – ты бы погиб через месяц».

- И пусть, - тяжело сказал Виллем. «Зато я был бы с тобой, хоть недолго».

- Но ты же сейчас можешь быть со мной – тихо проговорила Марфа. «Долго, адмирал, всю

нашу жизнь».

Виллем, наконец, повернулся, и, улыбаясь, взяв ее лицо в ладони, сказал: «Правда?».

- Ну конечно, - она скользнула в его объятья как тогда, в Мон-Сен-Мартене, и оказалась вся –

в его власти. «Ты же говорил, что ты не мальчик, потерпишь, - улыбаясь, чуть приоткрыв

розовые губы, сказала она».

- Я четырнадцать лет терпел, - Виллем поднял ее на руки, - и более не намерен. Ни одной

ночи, Марта, слышишь?».

- Сейчас тепло, - она обняла его за шею, и Виллем услышал ее дыхание совсем рядом с

собой. «Даже костра разводить не надо».

У нее были колючие, отрастающие волосы и узкие, как у мальчишки, бедра. «Господи, -

сказал Виллем, - когда увидел ее, - всю, до последнего, самого потаенного уголка, - господи,

Марта, какая ты красивая. Красивей тебя никого нет».

Она закинула голову, и Виллем коснулся губами нежной, белой шеи. Он медленно двинулся

вниз и Марфа шепнула: «Как давно, Виллем, как давно...»

- Ну, - он чуть приостановился, - теперь так будет всегда, любовь моя. Каждый день, что

осталось нам еще прожить».

Она лежала, тяжело дыша, пристроив голову у него на груди, и вдруг сказала: «Я еще в Мон-

Сен-Мартене, адмирал, поняла, что я с тобой никогда не заскучаю. Дай, - она выпрямилась,

устроилась удобнее и озорно продолжила: «А ведь я еще могу понести».