О чем говорят бестселлеры. Как всё устроено в книжном мире

Линдгрен – определенно самая русская из всех зарубежных детских писателей. Ее книга «Малыш и Карлсон, который живет на крыше» вышла в Советском Союзе всего через два года после публикации на родине, и очень быстро стала у нас едва ли не более популярной, чем в Швеции. Та же судьба ждала и другие вещи Линдгрен: «Пеппи Длинныйчулок», «Эмиль из Лённеберги», «Мы все из Бюллербю», «Братья Львиное сердце», «Рони, дочь разбойника»… Советские читатели любили и «маму муми-троллей» Туве Янссон, и Яна Экхольма, создателя «Тутты Карлссон, первой и единственной», и Сельму Лагерлёф с ее «Путешествием Нильса», и других скандинавских сказочников, но именно Астрид Линдгрен за считанные годы стала для нас детским писателем номер один – одновременно и всеобщим достоянием, и персональным, интимным другом каждого отдельного ребенка.

Конечно, отчасти подобная популярность Линдгрен в СССР, а после в России – заслуга ее первой (и главной) переводчицы, неутомимой энтузиастки Лилианны Лунгиной. Именно благодаря ее таланту и харизме герои Линдгрен были радушно приняты на российской почве. Однако очевидно, что никакими достоинствами перевода невозможно объяснить тот факт, что и сегодня, через шестьдесят лет после выхода первой книги Астрид Линдгрен на русском, ее повести и романы возглавляют в России рейтинги продаж детской литературы. Более того, даже те родители, которые (как, в частности, я) готовы относительно легко произвести переоценку собственного детского читательского опыта, упорно читают своим детям всё тех же «Пеппи», «Карлсона», «Мадикен» и «Эмиля». Куда логичней будет предположить, что дело всё же не в переводе, а в самой Линдгрен: в ее книгах, да и во всём ее образе есть особое, потаенное волшебство, жизненно необходимое российскому читателю.

Пожалуй, проще всего описать суть этого волшебства как способность к счастью, несмотря ни на что и вопреки всему. Сама жизнь писательницы, в которой причудливо смешались трагизм и светлая вера в то, что всё в мире может (и даже должно) быть хорошо, служит лучшей иллюстрацией этого тезиса. В восемнадцать лет родив ребенка без мужа (в консервативной шведской провинции середины двадцатых годов прошлого века это считалось шокирующим нарушением всех этических норм), Линдгрен была вынуждена покинуть родной городок, отдать сына в приемную семью, а после несколько лет жить на нищенские секретарские заработки. Хотя у этой истории счастливый конец (выйдя замуж за Нильса Стуре Линдгрена, будущая писательница сумела вернуть себе ребенка), трудно представить, какую рану она оставила в материнском сердце.

Но ни это, ни раннее вдовство (Нильс Стуре умер в 1952 году, когда литературная карьера Линдгрен только-только набирала обороты) не изменило доброжелательного и уверенного отношения писательницы к жизни: даже в самых грустных и пронзительных ее книгах – таких как «Мио, мой Мио» или «Братья Львиное Сердце» – под слоем драмы всегда ощущается мощное и оптимистичное авторское спокойствие. Зла в мире не меньше, чем добра, но если вечером покрепче затворить ставни и зажечь лампу, теплый свет разгонит тьму, и любая беда, в общем, окажется или терпимой, или неокончательной. Надо ли говорить, какое глобальное утешение эта картина мира предлагала советскому и российскому читателю, для которого на протяжении ста последних лет главным остается вопрос совместимости (или несовместимости) персонального счастья с ненадежностью, жестокостью и опасностью окружающего мира.

Ну, а вторая важная причина, сделавшая Астрид Линдгрен самой русской из всех иностранных писательниц, без сомнения, состоит в том особом коктейле из свободы и защищенности, которым пропитаны все ее книги и который сама она считала главным в своем творчестве. Советская воспитательная традиция ставила во главу угла дисциплину, постсоветская же добавила к дисциплине безжалостный культ достижений. В этом контексте созданный Линдгрен счастливый мир, в котором ребенок имел возможность играть сколько душе угодно (неслучайно самые счастливые и радостные эпизоды в книгах писательницы – это описание бесконечных захватывающих игр, которыми заняты ее герои от Калле Блумквиста до Пеппи Длинныйчулок), но в то же время был включен в надежный и стабильный, осмысленный распорядок, выглядит настоящей идиллией – счастливой страной, в которой хотел бы оказаться каждый мальчик или девочка.