О чем молчат выжившие

Макар с восхищением смотрел на Римму: стерва! Только ей такое в голову могло прийти, не зря, видать, называют Ведьмой. И он бы на Римкином месте не бесился, это не ругательство – признание заслуг. Да и подумаешь, Ведьма… Да хоть горшком назови, все равно завидной невестой будет. И плевать, что внешность так себе, ничего особенного, жених всегда найдется: с лица воды не пить, а породниться с самим начальником станции всякому почетно. Ну, а присмотреться если… да не такая она и страшная-то. Скажем так: не красавица. Нос вот… великоват, глаза бы пошире раскрыть… Зато волосы – каких ни у кого нет, шикарные, медно-рыжие, мелкими локонами. И фигура аппетитная, все при ней. Макар подумал, что, не будь Римка такой стервой, – сам бы посватался. И девка бы пошла за него, не отказалась: с Макаром ей притворяться не надо, он все ее секреты знает, все слабости. Другое дело, что ему на фиг не сдалось такое счастье, это ж все равно, как вичуху в жены взять: проголодается – слопает без сожаления. Так что пока он лучше телохранителем побудет. Или (мужчина фыркнул: неожиданный каламбур рассмешил его) хранителем тела.

Среди многочисленных Римкиных тайн, что приходилось хранить Макару, была одна, самая-самая страшная: дочка начальника станции не могла иметь детей. Почему Римка так болезненно относилась к этому, Макар понять не мог. Вот что двадцать третий год пошел, и все в девках ходит, совсем не переживала, а из-за ребенка изводила и себя, и Макара, да и другим доставалось. Вот нашла, о чем горевать! С дитем-то про все злачные места забыть придется: и про казино на соседней станции, и про походы на Пролетарку. Да и про мужиков, кстати, тоже. Римка его аргументов не слушала, заладила: хочу, пусть будет, там разберемся как-нибудь. А без ребенка она, типа, неполноценная. Только вот ни аистов, ни капусты в метро днем с огнем не сыщешь, а естественным путем что-то никак не получалось.

Когда Римка велела ему присмотреть на станции девочку посимпатичней да посговорчивей, Макар удивился: нешто хозяйка решила масть сменить? Хотя ему-то что, натуралка ли, лесбиянка, лишь бы платили исправно, а баб на его век хватит.

Девочку он подобрал. Такую, с которой бы и сам зажечь не отказался. Римка выбором тоже осталась довольна, а особенно тем, что Алиска оказалась такая же рыженькая, как и хозяйка, только посмазливее да помоложе. Рядом они смотрелись, словно сестры, если не родные, то уж двоюродные точно.

– Римма Пална, я сегодня нужен еще?

Конечно, Макар не прочь был узнать, что тут сейчас произойдет. Ха, да и от участия бы не отказался, если, конечно, это то, про что он подумал.

– Макарушка, милый друг, а ты куда-то торопишься?

– Нет, но…

– Тогда присядь на стульчик, послушай, пригодится.

Макар понял, что влип… «Минуй нас пуще всех печалей и барский гнев, и барская любовь»: ни тон, ни предложение ничего хорошего не обещали. А уж милым другом Хозяйка его называла вообще в исключительных случаях. Когда пакость какую-нибудь задумывала.

– Садись, говорю, что застыл, как столб соляной!

Совсем некстати Макару подумалось, что Римка наверняка даже не предполагает, что это выражение в натуре означает, но вот в точку выдала-то. Застыл. Мысли уж больно нехорошие в голове зашевелились, не иначе работой загрузит, да такой, что мало не покажется, Ведьма, она это может.

Но мужчина ошибся. Почти.

Он послушно сел, изобразив на лице готовность все выслушать и броситься исполнять. А как иначе?..

Мгновение спустя Макар застыл во второй раз: ведьма! Точно, ведьма!! Только она такое удумать могла, вот девка! Вот зараза! Правда, если бы Макар знал в тот момент, чем все это обернется, удрал бы немедля. Хотя удирать-то, если по уму, надо было раньше, еще когда заказ на девчонку поступил.

А придумала Римка вот что: она притворяется, что беременна, а ребенка рожает Алиска. Алискиного ребеночка объявляют мертвым, хотя на деле его забирает симулянтка. Алиску же, по причине отсутствия у Римки молока, берут кормилицей. И всем спасибо, все свободны. И каждый получает, чего желает: Римка – ребенка, Алиска – валюту.

– Макар! Ау-у! Очнись!

Мужчина дернулся. Ну вот, на него обратили внимание.

– Ты хоть слышишь, про что я говорила?

Макар поймал себя на мысли, что Римка сейчас напоминает ему ежика, но не того мирного фырчалку из довоенного мира, а его мутировавшего собрата, который отличался от прообраза не только размерами: милое создание спокойно и без ущерба для себя, любимого, расставалось с иголками, швыряя их в любую движущуюся цель.

– Слышу, слышу, – попробовал бы не услышать – вмиг иголочкой в лоб получил бы.

– Тогда, надеюсь, возражать не будешь.

Кхм… Это уже интересно, получается, ему в хитромудром плане тоже отводилась роль?

– Это смотря чего…

– Приятное, Макарушка, приятное. Папой будешь.

Макар от неожиданности подскочил, крепко выругался.

– Я тебе что, бык-производитель?!