О чем молчат выжившие

От гнилостной вони не спас бы и скафандр. Уж насколько мы ни привыкли к самым разным, чаще всего далеким от приятных, запахам – все равно мучились от удушья и рвотных позывов. Стоило открыть рот, и туда будто обильно гадили. Поэтому топали молча, стараясь лишний раз не дышать.

Туннель вел прямо, не ветвился. Метров через двадцать добрались до ржавой лестницы. Глянул вниз, чтобы проверить ступени, и краем глаза заметил промелькнувшую тень. Показалось или нет – вопрос, однако осторожность не помешает.

Шепнул:

– Смотрим в оба.

Голос предательски дрогнул, выдав с потрохами клокочущий в душе страх. Волнение вмиг перекинулось на спутников.

– Что там? – сердито пробубнил Пахом.

– Палкин? – выпалила Кобра. – Видел палкина?

– Не знаю! Но что-то засек.

– Вот срань…

– А ты думала, все это добро мыши притащили? Тут точно засела большая прожорливая скотина. Палкин, не палкин… какая, в жопу, разница? Один хрен ничего хорошего не жди.

– Ну все, полно собачиться, – сказал товарищ. – Ушки на макушку – и вперед. Хотите, первым пойду?

– Еще чего. Будешь потом по кабакам бахвалиться, что в одиночку гада уложил. И да – все на лестницу не лезьте, обвалится.

Потопал бочком, как краб, спиной к стеночке – и обзор лучше, и спокойнее, и ступени не прогибаются. Иду и моргать боюсь, все всматриваюсь в непроглядную темень. Налобник хороший, но до конца туннеля не бьет. Видно только – чище стало, одни кости погрызенные, да и тех немного. Жуткое местечко. Сущий склеп.

Спустился и трижды стукнул по поручню. Металл натужно заскрежетал под тушей рыжего. Топал он осторожно, не спеша, а мне пришлось торчать в темноте, уповая на удачу. Руки затекли от веса дробовиков, шея ныла, но стоял как штык, не шевелясь, плавно водя пятнышком света по стенам.

Вдруг на плече сжались чьи-то пальцы. Я дернулся от неожиданности и пальнул из восьми стволов разом. Вспышка озарила коридор, мрак на миг исчез, остался лишь раскоряченный силуэт на сером бетоне, издали похожий на рваную кляксу.

– Эй, это я! – крикнул на ухо Пахом.

Грохот буквально пронзил насквозь, в голове трезвонили колокола. Долбаное подземелье, долбаный соратник, долбаные дробовики… Хотя нет, дробовики отличные. Малыш, Коротыш – простите, парни, с испугу брякнул.

– Какого хрена?! – накинулся на верзилу. – Ладно, подкрался незаметно, хватать-то зачем?!

– Извини…

Кобра перепрыгнула пролет и припала на колено, водя «масленкой» по сторонам.

– Вы как? Отбились?

– Ложная тревога, – сказал бугай.

– Не совсем. Я видел что-то. Вон там.

Три желтых диска сошлись в месте, где сидело существо, но не нашли ни пятнышка. Тварь словно испарилась. Или меня глючит? Надышался дрянью, вот и мерещится всякое.

– Чертовщина, – фыркнула девушка.

– Тебя же это возбуждает. Или уже нет?

Она промолчала, злобно зыркнув в мою сторону.

Двинул дальше, перезаряжаясь на ходу. Туннель снова закончился лестницей – на этот раз винтовой. Ржавая спираль вела глубоко, провалиться никто не хотел, шли на солидном расстоянии друг от друга.

Чем ниже спускались, тем свежее становился воздух, хотя казалось, в чертовой норе будет не продохнуть. То ли вентиляция каким-то чудом еще работала, то ли мутант прорыл пару отдушин, но разница с верхними уровнями была огромной. Примерно как между старым деревенским толчком и морским берегом после шторма.

Внизу лежал еще один ход – шире предыдущих, но гораздо короче. Невдалеке виднелась прогнившая насквозь дверь, сваренная из кусков железа. Похоже, ушлый майор на месте перегородил часть коридора и приспособил под тайник. Притащил листы, баллоны, сварку – и схрон готов. Никакой брони и сложных замков, обычная времянка – переждать годик, все подготовить, нарисовать липовые документы и вывезти хабар за границу. В те годы таким макаром танки и самолеты сплавляли, а уж тушенку…

Впрочем, чего я жалуюсь? Нам же проще. Не придется морочиться с болгаркой.

– Готовы? – взялся за ручку из согнутой арматуры и шепнул: – Сим-сим, откройся…

Дверь с диким лязгом разлетелась, словно за ней рванула мощная бомба. Сперва погрешил на растяжку и успел обматерить себя за невнимательность, как вдруг меня боднули в живот. Да с такой силой, что я кувыркнулся и прокатился колобком шагов пять, не меньше.

Тут же гулко заухал дробовик, пронзительно застрекотала «масленка». Все смешалось: люди, монстры… Пятна фонарей бешено замельтешили вокруг, от частых вспышек зарябило в глазах. А уши… бедные мои уши.

С прыткостью ковбоя на дуэли выхватил обрезы и, не глядя, пальнул вверх. Гадина взвизгнула, сжалась в клубок и сиганула прочь, обдав вонючей кровью.

– Там! – крикнула Кобра.

– Вижу! – отозвался Пахом, неистово дергая затвор.

Убойная доза дроби разворотила чудищу бок, но оно и не думало отступать. Как и любой хищник, палкин намеревался до конца отбивать логово. Тем более, бежать ему было некуда, а нет ничего опаснее загнанного в угол существа. И неважно, волколак ли это или маленькая мышка.