На то, чтобы добраться до моста, в общей сложности у него ушло не меньше часа. Минут пятнадцать пришлось пролежать за насыпью – скрипеть зубами, слушая, как пощелкивает радиометр, и надеясь, что тот, кто копошится в зарослях, уйдет раньше, чем сам Шуруп нахватается рентген. Рельсы фонили, и чем ближе к мосту и реке – тем сильнее. Наконец в темноте он увидел перекрученный скелет ограждения. Здесь счетчик напоминал о себе чаще, но мост был практически цел, и на переправу сталкер потратил не больше пяти минут. Тело под ОЗК вспотело, несмотря на ночную прохладу, стекло противогаза то и дело приходилось протирать. Оставался совсем маленький отрезок пути. Главное было теперь – не потерять бдительность.
Еще двадцать минут – и вот он у реки. Сталкер сбросил рюкзак и достал из него продолговатый сверток. Распустил тесемки и аккуратно разложил на берегу небольшую надувную лодку. Еще раз огляделся, убедился, что ничто ему не угрожает, и принялся за работу.
Когда борта лодки обрели упругость, он бросил внутрь рюкзак, опустил лодку на воду и перебрался в нее сам, стараясь не потерять равновесие. Сильно оттолкнулся от берега и заработал веслами.
Луганка в этом месте была неширокой – метров двадцать. Сталкер усмехнулся, вспомнив то время, когда речку можно было перепрыгнуть, хорошенько разбежавшись. Отец рассказывал ему, что когда-то по ней ходили катера, и маленький Пашка никак не мог себе это представить. Что ж. Сейчас все вернулось на круги своя. Только катеров нет больше. И некому на них бороздить радиоактивные воды.
На берегу он, не тратя времени на то, чтобы спустить воздух, взвалил лодку на плечи и быстрым шагом устремился к массивным железным воротам. Аккуратно, боком, протиснулся в щель, стараясь не повредить резину, пристроил лодку у стены цеха и нырнул внутрь.
Кусты на другом берегу реки зашевелились. Кастет, увидевший все, что ему было нужно, оторвался от «ночного» монокуляра и нехорошо усмехнулся.
– Ну, все, сука. Труба тебе теперь.
– Дядя Паша вернулся! – Шуруп только успел стащить ОЗК, как по коридору, подобно молнии, пронеслась Вероника и запрыгнула к нему на руки.
– Вернулся, вернулся, вернулся… – повторяла девочка, прижимаясь к небритой щеке.
– Ну, все, все, маленькая. Вернулся. Я же обещал.
– Да, дядя Леша говорил, что если ты пообещал – то ты в лепешку расшибешься, но сделаешь, – чужие, взрослые слова из уст девочки звучали смешно. Седой, вошедший следом за сталкером, усмехнулся. Шуруп опустил девочку на землю и попытался рассмотреть ее лицо в тусклом свете лампочки, горящей вполнакала. Увиденное ему не понравилось. Черные пятна практически слились, делая лицо ребенка пугающим. Сталкер нахмурился.
– Ну ладно, малыш. Пойдем. Посмотрим, что там Лев Георгиевич наколдовал.
Это место под старой фабрикой Шуруп нашел случайно. Сколько он себя помнил – фабрика никогда не работала. Он даже не знал, что тут когда-то производили. Несколько месяцев назад его вытеснила сюда пара кошаков. Осторожные животные не нападали, дожидаясь, пока жертва устанет, но оттерли его от моста в развалины. В поисках спасения сталкер спрятался в полуразрушенном здании и нашел внутри люк. К его удивлению, люк вел в небольшое и отлично сохранившееся убежище. Даже счетчик молчал. Тут было сухо и пыльно – нога человека не ступала в подвал со времен последней войны. А может – и раньше. Место Шурупу понравилось, и он решил обустроить тут запасное убежище – мало ли. Не успеет до темноты добраться до дома или прижмет, как в этот раз. Шуруп натаскал сублимированной еды, лапши в пакетах с выцветшей и почти нечитабельной надписью: «Мивина», несколько канистр с водой и горючкой для генератора. Как знал. И именно сюда он увел заболевших в ночь перед планировавшейся расправой.
Во второй комнате было людно. Сталкер привычно пробежал взглядом по худым, изможденным лицам и нахмурился снова. Кого-то не хватало.
– А где Зоя?
Ответом была тишина. В ней отчетливо было слышно, как Шуруп скрипнул зубами.
– Здравствуй, Паша. Принес?
Лев Георгиевич за эти дни ссутулился и постарел еще сильнее. Нервы и болезнь давали о себе знать. И хотя болевых ощущений от «чернухи», как болячку окрестили в убежище, не было, но люди слабели. Настолько быстро, что вскоре не могли уже самостоятельно ходить. Вот и сейчас – в углу подвала на подстеленной мешковине лежали несколько человек.
– Принес, Лев Георгиевич.
Он достал из рюкзака пакет и передал его профессору. Тот сразу же вскрыл его, заглянул внутрь и широко улыбнулся.
– Это то, что надо!
Шуруп затаил дыхание.
– Это значит, что вы сможете победить болезнь? – сердце пропустило удар.
– Это значит, что у нас есть шанс.
Шуруп только кивнул.
– Лучше, чем ничего, правда?
Профессор не ответил. Он уже с головой погрузился в какие-то расчеты, распаковывал препараты, раскладывал их на столе, время от времени нажимая какие-то кнопки на машине, стоящей рядом.