О чем молчат выжившие

– Пока нет. Но может. Поторопитесь. Я пока поднимусь с Алексеем. Скоро вернемся. Сделайте ему укол сейчас, пожалуйста.

Шуруп подошел к спящей Веронике, посмотрел на девочку и вздохнул. Ладно. Надо идти.

Он нашел свой автомат, проверил магазины, подхватил противогаз. За время коротких сборов профессор успел сделать укол Седому. Мужчины переглянулись и направились к выходу.

– Как ты вообще их засек? Ты ж внизу был, – Шуруп с Седым лежали на полу третьего этажа, всматриваясь в кривые улочки частного сектора. Несколько фигур в противогазах, ОЗК и армейских разгрузках, надетых поверх костюмов, крались вдоль забора.

– Покурить вышел.

– Тебе ж Георгич запретил! – сталкер посмотрел на товарища. В ответ тот только плечами пожал.

– Ладно. Надо остановить этих идиотов. Я попробую поговорить с ними.

– Думаешь, они тебя будут слушать?

– Надеюсь. Давай, в общем, дуй на второй. Будем разговаривать. Не будут же они в нас стрелять!

– Не знаю, не знаю… – пробормотал Седой, поглаживая цевье автомата.

– Ладно, давай.

Сталкер дождался, пока товарищ спустится на этаж ниже, встал и подошел к окну. Увиденное ему не понравилось. Бойцы рассредоточивались, занимая позиции.

– Неужели и правда? Да ну. Быть такого не может… – пробормотал себе под нос сталкер.

Некоторое время Шуруп колебался. Может быть, и правда – ну их, эти разговоры? И тут же одернул сам себя. Нельзя так. Люди. Свои. Он решительно содрал с головы противогаз. Сделал вдох – и обалдел.

Откуда-то несло гарью, легкий ветерок доносил от реки слабый запах гниения и еще чего-то, химического. Но, несмотря на это – до чего же чистым был воздух! Он вдохнул полной грудью, отчего слегка закружилась голова. Да. За один этот вдох можно отдать многое. Сталкер тряхнул головой, отгоняя лишние мысли, и шагнул к проему.

Бойцов он увидел не сразу. Выходи он из двери, а не наблюдай с высоты третьего этажа – так и вовсе не заметил бы. Хорошо, что Седой не утерпел, плюнул на запрет доктора.

– Кастет! – заорал он во всю мощь легких. Уже и забыл, как это делается.

– Кастет, ты меня слышишь? – с сухого дерева неподалеку вспорхнула стайка трупогрызок, напуганных громким звуком.

– Кастет, мы нашли решение! Болезни больше нет! Вам не нужно делать то, для чего вы пришли! Все в порядке, Костя, слышишь?

В ответ – ни звука. И бойцов больше не видно. Как будто и не было никакого отряда. Черт, неужели не слышит?

– Кастет! – срывая голос, вновь крикнул Шуруп.

И вдруг грохотнула короткая очередь. Сталкера ударило в плечо и сбило с ног на бетонный пол, усеянный строительным мусором.

– Что за…

Из-под разорванного пулями на правом плече ОЗК потекла кровь. Боль пришла через секунду, и сталкер скрежетнул зубами.

– Что ж ты делаешь-то, сука? – прошептал Шуруп. – Ты ж по своим стре…

Внизу, оборвав его фразу, заговорил автомат Седого, и тут же ему ответили в несколько стволов. Шуруп вышел из оцепенения.

Выдернув из подсумка аптечку, он зубами разорвал упаковку бинта и принялся перевязываться. Пуля прошла по касательной, сорвав кожу. Царапина – но глубокая. Обеззаразить бы, да некогда возиться. Внизу снова застучал автомат. Отчаянно матерясь, сталкер отбросил противогаз в сторону и на полусогнутых побежал по этажу. Присел у окна, аккуратно выглянул.

Бойцы, прячась за обломками бетонных конструкций, за прогнившими цистернами, короткими перебежками перемещались вперед. Время от времени из окна огрызался автомат Седого, на что нападающие отвечали короткими, злыми очередями.

– Лешка, балбес, позицию смени! – пробормотал Шуруп, ловя на мушку одну из фигур в ОЗК. Прицелился в середину туловища, почти выбрал слабину спуска, передумал и опустил прицел ниже. Приклад лягнул отдачей в раненое плечо, и он зашипел от боли. С улицы раздался приглушенный противогазом крик. Попал. Хорошо. И тут же на его окно обрушился свинцовый шквал.

Матерясь, Шуруп перебрался к другому окну. Так. Аккуратно. Высунуться. Прицелиться. Вот сюда, пониже, в ногу. Огонь! Снова удар в плечо, броситься в сторону, переждать. К новому окну. Не попал в прошлый раз. Чертов «укорот»! Никакой точности! АКМ бы! Выстрел. Крик. В сторону. Осколок бетона, выбитый из подоконника, глубоко расцарапал щеку. Плевать! Назад, к первому окну. Высунуться. Прицелиться. Выстрелить. Мимо!

Увеличенный магазин закончился очень быстро. Шуруп нащупал новый, поглядывая в окно, вогнал в гнездо приемника. Вдруг из-за цистерны выскочил боец, припал на одно колено, и от подствольного гранатомета к окну этажом ниже протянулся дымный след. Граната!

Грохнуло. И тишина. Седой не стрелял. Контужен?

Выпустив очередь «в молоко», просто чтобы заставить залечь нападающих, Шуруп метнулся к лестничному маршу. Выглянул.

Седой лежал в паре метров от окна, а под ним растекалась лужа крови. Защитный костюм – даже отсюда было видно – превратился в лохмотья. Шуруп кубарем скатился по ступенькам, на полусогнутых подбежал к товарищу и резко остановился.

Седой был мертв.