О чем молчит Биг-Бен

Я задумчиво попиваю мой спрайт и только качаю головой. Не знаю, что ему сказать, потому что то, что сказать хочется, совершенно точно озвучивать нельзя: «Арун, ну ты дурак! Как можно было жениться на первой попавшейся тетке, вообще ничего не зная о ней? Или верить на слово? Как можно было не проверить ничего? Хотя бы не подождать побольше времени, присмотреться? А уж когда она вынесла твою квартиру… Но даже если это нормально и по индийской традиции, то после того, как она обвинила тебя в побоях и подала в суд, уж точно не должно было остаться никаких иллюзий!» Не жизнь, а какой-то болливудский триллер. После такого не удивляешься, откуда берутся сюжеты индийского кино.

— Я не знаю, за что мне это? Почему такое произошло со мной? Я был таким веселым, все в моей жизни складывалось удачно. Как это могло случиться? А главное, — продолжает он, — если бы я обратил внимание, какое у нее недовольное лицо на свадьбе. На фотографиях со своими родственниками она улыбается, а с моими — мрачная! Но я ничего не замечал. Мы потом решили разузнать о ней побольше, отец поехал в ее университет, а потом в квартиру, где она жила. В университете о ней очень плохо отзывались, а соседи сказали, что она вела разгульный образ жизни, выпивала, водила к себе компании, ругалась со всеми. Даже в больнице, где она работала, о ней осталась плохая память. Ни один человек о ней хорошего слова не сказал! Если бы мы только все это знали до свадьбы…

И тут мне кажется, что моя собственная ситуация не так уж сильно отличается от его. Разве я сама не приехала в Лондон, мало представляя, что здесь происходит на самом деле и с кем мне придется работать? То, что мне рассказывал Гюнтер, пока я была в Москве, не было, строго говоря, неправдой, но представляло из себя лишь верхушку айсберга. Что там под водой, из Москвы было не увидать и даже не предположить. Конечно, мы с Аруном оказались слишком беспечными и легкомысленными в ситуациях, где могли бы подстраховаться получше! Или не могли? Как будто всегда можно подстраховаться и заранее соломки подложить. Если бы. Вышло то, что вышло, и сейчас важно разобраться с тем, что имеем, а не стенать о прошлом и посыпать голову пеплом. Никто тут не дурак, и мы оба — дураки.

Близится время выпускной церемонии, нам пора.

Само действо проходит в центральном зале, созданном по проекту Кристофера Рена, архитектора собора Святого Павла в Лондоне. Перед церемонией гуляем по городу. Арун забирает специально пошитый плащ и костюм, квадратную шапочку с кисточкой. Заходим в старинную церковь с разноцветными мозаиками. Я прикасаюсь к массивным деревянным скамьям и пытаюсь соединиться с мыслью, что они были здесь еще в двенадцатом веке, сколько народу на них сидело за эти столетия.

Все строго по традициям. По очереди приглашаются студенты разных уровней из разных колледжей. Через полчаса однообразных повторений становится скучно, но Арун просил, чтобы я его побольше фотографировала, и я, забравшись на балкон вместе с прочими зрителями, изображаю из себя папарацци.

Хорошо вырваться из Лондона. После церемонии мы сидим с его однокашниками в пабе у главного зала. На улице разражается гроза, и я прикидываю, как же поеду домой. Арун предлагает остаться до завтра и повеселиться, но мне уже надоело. Я быстро устаю от людей.

Гроза спадает. Стою на выходе из паба и смотрю на улицу. Летний дождь успокаивающе действует на меня. Его капли сотрясают цветочный куст рядом. Зеленая, блестящая от дождя листва и бело-розовые пышные цветы рядом со старинной оксфордской стеной из коричневого кирпича. Я все смотрю, как он дрожит и шумит под потоками воды, и меня неожиданно захлестывает чувство блаженства и свободы. Словно в этой точке есть выход, какой-то ответ, который я не понимаю, но который вдруг разворачивается во мне без слов и определений, скорее как ощущение и состояние.