Ершова всегда удивляла многолюдность городских улиц. В любое время с утра до вечера куда-то идут, спешат. Создавалось впечатление, что город населен праздными людьми. Как-то он высказал такую мысль Стебалову, и тот объяснил, что на железной дороге и на заводах работают посменно, поэтому на улицах как раз те, кто в дневной смене не занят. Такое объяснение для Ершова было ново, оно до известной степени удовлетворяло его. Но все же он иногда думал, что по улицам бродят не только те, кто свободен от смелы, немало, наверно, и таких, которые вроде его самого покидают учреждения по своим надобностям в рабочее время или, может, совсем нигде не работают.
Идти в гостиницу не было смысла. Жихарев хватится и обязательно зайдет за ним. Направился на почту узнать, нет ли писем «до востребования» (по совету Жихарева он сообщил в Даниловку, что, пока у него нет квартиры, ему надо писать «до востребования»). Получив два письма: одно — от Наташи, другое — от Гали, свернул в сторону от центра города, решив прочесть их где-нибудь в глухом переулке.
Город он знал еще плохо и шел наугад. Узенькая кривая улочка вывела его на обрывистый бугор. Вершина бугра оказалась Детской площадью. На ней двумя стройными аллейками росли молодые топольки. Чудесный вид открывался отсюда: внизу — узенькая голубая лента реки, дальше — широкий луг, за ним какая-то деревенька, за деревенькой степь и синяя даль. Правее — новый городок с трех- и четырехэтажными домами, трубы завода, издали похожие на кегли.
Ершов присел на одну из скамеек и распечатал сперва Галино письмо. Галя писала: