– Ну! Это не просто игра с детьми. Это ритуальная игра. Закрылся, зажмурился, то есть умер. Такое действие предпринимали для людей, когда что-то шло не так. Попросту говорят, словно к ним нечистый привязался. Ну, или не везёт очень сильно человеку. Беда за ним ходит. Что делать? Ведь, если пристало зло, так на всю жизнь. Какой самый простой выход? Ну? Ну, умереть конечно. Но по-настоящему же нельзя умирать. Значит, надо сыграть, чтобы беду и нечистого обмануть. А чем в первую очередь отличается живой от мёртвого? Дышит – не дышит. И ещё одно: смотрит – не смотрит. Вот и все, во время обряда тот, от кого хотят отогнать зло, закрывает лицо руками: прячет дыхание, таким образом, и взгляд. Колдун или жрец, ну, или кто там эти обязанности в деревне осуществляет, проводит обряд похорон. Потом как будто призывает… кого бы вы думали? Ну, ту самую кукушку. Он же здесь на земле, а она может слетать на тот свет, позвать оттуда умершего и показать ему дорогу обратно, на этот свет. То есть вот он как бы кукушку призывает, танец там танцует какой, в общем, словно бы призвал, словно бы кукушка полетела, поискала, нашла и привела мертвяка. И в определённый момент жмурик словно бы оживает. То есть открывает взгляд и дыхание и говорит: «ку-ку», мол от кукушки или с кукушкой, в общем, с того света вернулся.
– А почему же это стало игрой с детьми? – удивилась Оля.
– Вероятно, смысл потерялся у этого действия, а само действие осталось. Да еще до того, как это стало детской игрой, уже когда даже ритуалы перестали проводить и все забыли, как и для чего это делается, в народе оставалась память – если что-то идет не так, надо переродиться: в эту игру с самим собой сыграть. Навроде того, что, если заблудился в лесу, надо одежду наизнанку вывернуть, чтобы леший отстал. Ну стали делать, надо и не надо, кукуОль, потом заметили, что дети смеются, ну и так далее…
– Нет, ну хоть бы для детей изменили бы на что-то другое, не такое страшное,.. – протянул Вадим.
– Ну, на что, например? На «мяу»? Или на «добрый вечер»? Это сейчас к детям такое отношение, а раньше-то разные случаи бывали. Вот, был такой случай…
– Подожди, – прервала ее Оля. – Почему такое делает именно мать своему ребенку? Ведь ты же сама говорила, что хорошая мать не должна брать повадки плохой, то есть кукушки. Как это связано?
– Вот если ты перестанешь перебивать, узнаешь, – съязвила в ответ Алина. – Итак, был такой случай. На самом деле, как вы понимаете, случаев таких было великое множество.
– Пока не понимаем, – улыбнулся Вадим.
– Сейчас поймёте, не торопите. Все вы знаете, что примерно в средние века да и позже люди делали новых людей, сами не замечая того. Не было средств регулирования рождаемости. Магазинов сетевых тоже не было. Так что приходилось выкручиваться. В общем, представьте себе: голодный год, неурожай, есть нечего, к соседям не пойдёшь, потому что у них тоже ничего не выросло. А у семьи пятеро детей. И «пятёрочки у дома» еще не придумали. Как всех прокормить?
– Ну, на охоту! – отозвался Вадим.
– Ага, на охоту. Можно подумать, это так просто. Ну, убьёшь ты одного зайца в неделю, если повезёт. А дальше что? У тебя семья из семи человек. Они этого зайца с шерстью сжуют и не заметят. Или ты прям так думаешь, что в лес разок сходил, и мамонта сразу домой приволок. Полгода всей деревней грызли – не доели? Или ты волка голыми руками убить сможешь? А, ну, конечно, ты же можешь на палку веревку привязать и деревянными стрелами по волку стрелять? Ты попробуй, конечно. Только я тебя уверяю, это не так-то просто. Если ты крестьянин, и у тебя нет ружья или мало-мальски железного наконечника на стрелы, то ты к крупному хищнику и близко не сможешь подойти. Самая твоя охота, как крестьянина, – это грибы и рыба. Всё. Но рыба только в том случае, если рядом водоём имеется. Итак, если умничать больше никто не будет, я продолжу. Так вот. Детей много, кормить нечем, а рядом – лес. Сами понимаете, в голодный год лес становится волшебным.
– В каком смысле? – искренне удивилась Оля.