О да, профессор!

      Он грудь надул колесом и выдохнул:

– Я тебя даже целовал только что!

      Фу, лучше бы не напоминал. Время поджимало, и пришлось мчаться, а это Марат делал куда быстрее меня, так что подорвались мы вместе. И когда влетели в аудиторию, то он так и тащил меня за руку за собой, как на буксире.

      Опоздунов Мефистофель не любил. Хотя кого он вообще любит?

      Мы благоразумно заняли свои места, а Марат даже тяпнул еще коньяка, нырнув под парту. Черти что! Потом полез ко мне обжиматься, я бы его матом и во всеуслышание послала, если бы преподавателем был кто-нибудь другой.

      А так это был Мефистофель, гений экзистенциализма и ранней романтики. Мужчина в черном, который носит солнечные очки даже во время дождя. Зачем?

      Который целуется лучше всех трех парней, с которыми я когда-либо целовалась. Ну как так? Почему он?

      Мой преподаватель, которого я старательно пыталась забыть, пока зубрила его дурацкую немецкую литературу от корки до корки. И выучила! «Неужели это так сложно, Маргарита?» Нет, Матвей Александрович, это оказалось не так сложно, вы были правы. Местами было даже интересно.

      Историей «Фауста» я даже прониклась по-настоящему. Прочла всевозможные обзоры, поглазела на видеоблоггеров, оказывается, те не только современные романчики читают.

      Теперь вместо того, чтобы мечтать о том, как я поражу Мефисто прямо в сердце десять лет спустя, я мечтала о том, как сражу его наповал уже сейчас. На этом семинаре.

      И я это сделала. Я видела по его вытянувшемуся лицу, что он не ожидал, что я действительно умею учиться, а не только ноги раздвигать ради зачета.

      Но мне этого было мало. И  когда он спросил о Гретхен, я выдала все то, о чем думала  вчерашним вечером, пока взвешивала критические обзоры и мнения. Она просто хотела счастья. Но когда это мужчины соглашались так просто? Конечно, Мефистофель вывернул мой ответ в свою пользу!

      Меня переполняла ярость. Даже Азарову не помогла как следует, да, впрочем, я бы и не смогла. Он опустошил свою фляжку во время лекции и, представить не могу, как только не спалился перед Тойфелем? Уж, конечно, он потом во время ответа и лыка не вязал, но вроде никто не догадался. Да и кто бы подумал о том, что в разгар дня один из студентов нажрался прямо на семинаре?

      Я получила хорошую оценку, о какой не могла и мечтать несколько дней назад, но теперь и это не радовало. Снова  приходили на ум два таких разных поцелуя. Черт возьми, он отнял у меня возможность наслаждаться поцелуями с другими. Еще и заставил учиться! И я выучила, но все равно не чувствовала удовлетворения, потому что рассчитывала на похвалу, восторг и комплименты с придыханием с его стороны. А получила только:

– Вы записались ко мне на курсовую? Значит, зайдите на кафедру после занятий, обсудим.

      Не-на-ви-жу. Он не пробовал снимать свои солнечные очки? Чтобы видеть мир не в таких черных красках? Может, в этом все дело?

      Только портит жизнь себе и другим.

      С таким настроением я потопала на кафедру, хотя по дороге меня опять поймал Азаров. Вжал в стену и обдал перегаром.

– Ты же обещала помочь, Ритк, – выдохнул он.

      Что я могла, если ты туп, как пробка, Марат?

– Попробуй в следующий раз выучить, – пропыхтела я, пытаясь вырваться. – Разве это сложно?

      И наткнулась на хмурый взгляд Матвея Александровича, который как раз приблизился к кафедре с другой стороны длинного коридора. В сердцах закатила глаза, хотя почему-то сердце при этом рухнуло вниз и захотелось сказать: «Это не то, о чем вы подумали!»

      Не все ли равно, о чем он думает? Пусть считает, что меня все зажимают по углам, плевать! Он же решил, что я готова дать ему за оценку по лектуре.

      Глядя на него, сцепив зубы, взяла лицо Азарова в руки и поцеловала его в лоб. Нет, в губы все-таки не смогла. Не стоит оно того.

– Ох, Ритк, – замычал Марат, – давай вечером сегодня в «Закси».

– Не, я пас, Марат, спасибо, – кивнула я, не сводя глаз с черной фигуры Мефистофеля в конце коридора.

      И тут он выдал на весь универ:

– Как это «Пас»? Ты ведь теперь моя девушка!

      Оглушительно хлопнув дверью, Мефистофель скрылся в кабинете. Я же не рассчитывала увидеть петушиные бои? А чего тогда так расстраиваюсь тому, что Мефистофель так легко ушел? Забыл, поди, уже то недоразумение.

      Выпуталась из цепких рук Азарова, уверив, что вечером обязательно приду в клуб. Надо будет только поймать его после в трезвом виде и расставить все точки над «И».

      На кафедре было многолюдно. Уже легче. Не придется оставаться в таком крошечном помещении один на один с Матвеем Александровичем.

– Левицкая, – процедил он, – вы уверены, что хотите писать по моему предмету?

– Да.

– Почему?

– А я его выучила, – пожала я плечами. – Вы же сами спрашивали, разве это так сложно? Оказалось, что нет, ничего сложного. Так не пропадать же знаниям, Матвей Александрович.

      Он молча сверлил меня глазами. За моей спиной шныряли люди, и то и дело постоянно хлопала дверь.

– Хорошо, – кивнул он. – Мне… понравились ваши ответы на семинаре. Сразу видно, что вы готовились. Не то что в прошлый раз, – едко произнес он.

      Меня окатило жаром.

– Такого больше не повторится, Матвей Александрович, – процедила я.