О да, профессор!

      Сколько раз я представлял, как она делает это? Вроде бы фантазии позволяют подготовиться, но нет. Не наш случай. Я же не допускал реальность этих фантазий. Не на кафедре уж точно. Но вот она прикоснулась ко мне – и все. Пускаю корни в пол, как дерево и чуть покачиваюсь, чтобы уж не трястись от предвкушения. Если с той стороны нас будут осаждать студенты, коллеги и Мамай с ордой все равно буду стоять и глазеть на нее сверху вниз. Потому что зрелище завораживает и сносит крышу. Напрочь.

      Как она смотрит на мой член. Словно это самый главный приз в ее жизни. Девственницы вообще смотрят так на член? Это нормально? У меня не было невинных. Много возни и обязательств, которые они сами непременно навыдумывают.

– Марго, – выдохнул я, когда она первый раз коснулась губами.

      Подняв глаза вверх, Маргарита чуть отстранилась.

– Я не очень умею, вернее совсем не умею, но буду стараться.

      О, господи, она будет стараться. Почему это так возбуждает? Пока я думал, что на это ответить, она снова поцеловала кончик, раскрыла губы и стала медленно вбирать меня в рот.

      Это было мучительно долго и сладко болезненно. Я прикрыл глаза, но тут же открыл их снова, желая смотреть на нее.

      Она действительно старалась. Губы скользили по члену, щедро смачивая его слюной, язычок задевал головку, и я громко выдыхал, едва сдерживая стон. Моя рука пробралась в волосы Маргариты, перебирая пряди, лаская затылок.

       Только не форсировать, не трахать ее рот. Это все и так за гранью добра и зла.

      Едва я привык к изучающим несмелым попыткам, Марго начала экспериментировать. Она то сжимала губы, то посасывала самый кончик, обводила языком головку и по всей длине, а потом снова втягивала член в рот.

      К этому я уже не мог привыкнуть. Сжав в кулак ее волосы, я подался бедрами вперед. Она подавилась и закашлялась, отстраняясь, а потом подняла на меня перепуганные глаза, словно я сейчас поставлю ей неуд за минет.

      Мы оба замерли, и я был готов все прекратить. Вроде бы… Предложение закончить все рукой вертелось на языке, но Марго не дала мне высказаться. Лишь буркнула:

– Прости.

      И снова взяла меня в рот, прикрыла глаза и стала целовать, облизывать, восстанавливая дыхание.

– Помоги себе рукой, – поговорил я, и сам положил ее ладошку у основания. – Синхронно.

      Она уловила моментально. Способная девочка. Особенно, если объясняешь персонально.

      Марго поглаживала и посасывала, втягивала щеки и дразнила языком. Она словно решила испробовать все сразу, и я больше не мог сдерживать стон.

– Я вас правильно поняла, профессор? – спросила она, отпуская меня на мгновение.

– О, да, – выдохнул я, не пытаясь сопротивляться ее невинной магии и скрывать собственный кайф.

      Пусть знает.

      Моей выдержки хватило ненадолго. Я снова погрузил пальцы в ее волосы, сжал и толкнулся навстречу, чувствуя близкий финал.

– Придется… проглотить, – проговорил я, запинаясь. – Ты же не хочешь, чтобы у меня были проблемы.

      Марго прикрыла глаза, словно соглашаясь, не сбавляя при этом темпа и интенсивности.

– Сейчас, Марго. Замри.

      Я усилил хватку, останавливая ее движения, и отпустил себя. Это было быстро. Я не позволил себе смаковать, хотя безумно хотелось чувствовать ее рот чуть дольше, выходить медленнее, но Маргарита и так уже была на грани. Слишком много для первого минета.

      Ее глаза слезились, и она жадно стала хватать ртом воздух, когда я отстранился и стал возиться с бельем и брюками.

      Она, словно обессилив, села попкой на пятки, приложила ладони к алым щекам. Я поспешил подхватить ее и поднять, прижимая к себе.

      Ее припухшие губы блестели, и я не смог устоять, впился в них поцелуем. Я бы вечно мог целовать ее, то терзая страстью и сладкой болью, то изводя нежным исступлением. Боже, как же хотелось усадить ее на стол и трахнуть. Или хотя бы еще раз ощутить пульсацию оргазма и горячую влагу на пальцах.

– Что ты вытворяешь, бессовестная? – бормотал я, отпустив ее губы, покрывая поцелуями лицо и шею. – С ума меня решила свести?

– Это было несложно, – улыбнулась она. – Пустяк, разве нет?

– Угу, на кафедре среди бела дня. Все так делают.

– Никто не узнает, я же закрыла дверь.

– Это все меняет, конечно.

– Конечно!

– Если ты думаешь, что после этого я напишу за тебя курсовую, то ты ошибаешься.

– Снова выставляете меня порочной расчетливой девкой, профессор?

– Ах да, прости. Ты невинна и почти святая. Забываю все время. Когда мой член у тебя во рту, память отшибает на раз-два.

      Она тихо рассмеялась, обнимая меня, подставляя щеки поцелуям.

– Жаль нельзя пользоваться этой уловкой, когда ты проводишь опрос. Амнезия была бы очень кстати.

– Что угодно, лишь бы не учиться, – отчитал я ее. – Что за двоечница?

– Боже, вы такой нудный, Матвей Александрович, сил нет.

– Никаких, – подтвердил я и снова впился в ее губы.

      Вспомнил, как Азаров зажимал ее у стены и шептал что-то на семинаре, и тут же потребовал:

– Не ходи никуда сегодня. Никаких клубов.

      Она отстранилась и внимательно на меня посмотрела. Какого черта мне кажется, что она видит меня насквозь?

– С чего это? – вскинув бровь, спросила Марго.