О демонах и людях (СИ)

— Новый менестрель, ваша светлость? У вас всегда был дивный вкус! — обратился к нему виконт Гревс.

Андрей пригубил терпкого вина. На Земле он никогда не пьянел, и новые ощущения необыкновенно нравились ему. Только в руках себя держать было сложновато, хорошо хоть опыт князя Асгейра помогал.

— А доводилось ли вам познать циркового уродца, виконт? — хмыкнул он.

— Увольте, ваша светлость, весьма унылое занятие, — горячо открестился тот.

— Почему же виконт, по моему мнению весьма изящно.

— Да у меня же уд не восстанет! — занервничал виконт.

— А вот мы сейчас и прове… — Андрей не закончил гениальную мысль, отвлекшись на драку уродцев: те визжали и срывали друг с друга одежды, обнажая гнусные тела.

— Барон Манс, — объявил слуга, и Андрей перевел взгляд на двери.

— Задерживаешься, барон, — бросил он подошедшему демону.

— Все о твоем благе радею, мой князь, — улыбнулся тот, склоняясь к его руке.

И Андрей еле заметно вздрогнул, как наяву почуяв горячий демонский хвост, обвивающий его за талию.

Слуги привели пошатывающегося менестреля, посадили его на подушечку и вручили золотистую арфу, украшенную пухломясыми ангелами. Андрей поморщился от брезгливой жалости — полудохлый эльф, отмытый и разодетый в полупрозрачные одежды, выглядел все так же ничтожно и уныло. И голос у него был слабый и прерывистый, почти неслышный за шумом пира. Только звуки арфы, нежные и печальные, пробивались сквозь гул и возносились ввысь, еще долго звеня под сводами зала.

Андрей задумчиво задрал голову, ловя тонкое наслаждение музыкой.

— Такое музыкальное дарование только в спальне пригодится, на кожаной флейте наигрывать, — заржал демон.

— Действительно, — сказал Андрей, вставая (все тоже с грохотом поднялись), — доставить мне это в спальню.

Он удалился, и за его спиной снова загоготали, зазвенели ножами и зачавкали.

Демон нагнал его в коридоре.

— Оставь меня, а то и этого раба прибьешь ненароком, — сказал ему Андрей.

— Предпочитаешь мне раба, светлейший? — прорычал демон, приближаясь, и Андрей отшвырнул его волной холода.

— Судишь мои предпочтения, демон? Знай свое место.

— Как скажешь, мой князь, — демон с видимым равнодушием пожал плечами и вернулся на пир.

А Андрей почувствовал острое сожаление.

Эльф ждал Андрея в спальне. Он сидел у кровати и осторожно перебирал арфу. А услышав шаги Андрея, уткнулся лбом в пол и прошептал:

— Господин…

Андрей опустился на кровать и поднял эльфа за волосы, заглянул в заросшие белой паутиной глазницы.

— Как отвратительно выглядят твои глаза, — он провел по впалой щеке эльфа. Кожа была сухой и горячей. — Я сниму это.

— Пожалуйста, господин, пожалуйста, не выкалывайте мне их, — задрожал эльф.

— Не буду, — прошептал Андрей, кривясь от сострадания к жалкому существу. — Не бойся, я не причиню тебе боли.

Он сосредоточился, пытаясь увидеть плетение старого заклятья. Выпитое недавно вино совсем не помогало в этом, и Андрей пожалел, что прогнал демона — у того был истинный дар в исцелении.

Паутина в глазах эльфа покрылась изморозью, и он заскулил, очевидно, от боли.

— Терпи, раб, — напряженно сказал Андрей и потянул за самый кончик заклятия.

Паутина осыпалась осколками, а глаза у эльфа оказались бледно-зелеными. Наверное, когда-то они были ярче первой зелени.

— Споешь мне теперь, — улыбнулся ему Андрей. — Ту песню, что ты в зале играл.

— Да, господин.

Андрей рассеянно гладил играющего эльфа по плечам, обводил пальцем его позвонки и ребра, снимая тунику. Обнаженный эльф был похож на узника Бухенвальда с военных фотографий, но почему-то его хотелось трогать и гладить, и Андрей не мог сопротивляться своему желанию.

— Ты так дивно играешь, — сказал он так же, как князь Асгейр говорил когда-то прошлому менестрелю, перед тем, как взять его.

Князь Асгейр обожал эльфийскую музыку.

Эльф тихо всхлипнул и зажмурился, когда Андрей опрокинул его на кровать и принялся покрывать поцелуями обнаженное тело.

Он совсем не шевелился, очевидно боясь, а мошонка его так жалко поджалась и подрагивала, когда Андрей вбивался в него. Зато дивно растянутый вход его принял Андрея мягко и податливо, без малейшего сопротивления.

— Уходи, — сказал Андрей, кончив.

Собственная недавняя похоть показалась ему вдруг отвратительной, а на эльфа смотреть стало почти противно. Как это было не похоже на страсть с демоном.

Эльф собрал одежды и кинулся к двери. А Андрей, выпив полкувшина вина, позвал лакея и велел передать, чтоб об эльфе всячески заботились и “если хоть единая жалоба…”

***

Рэнси растолкал просителей и жалобщиков, столпившихся у дверей приемного зала, и прошел внутрь, стража не посмела его задерживать.

Асгейр сидел на возвышении в кресле, закинув ногу на ногу, прекрасный и холодный, как снежный король. Рэнси представил, как разложит его вечером и неожиданно выпустит шипы. О да, в тот самый момент, когда Асгейр будет кричать под ним, кончая.

— Ваша светлость, — Рэнси подошел и приложился к княжеской руке.

Перед князем мялся какой-то вольный бродяга, больше похожий на разбойника, нежели на охотника.