О детях и прочей нечисти

Пока Арон готовит, я берусь за начатый гобелен. Не вязать же шарф Киру, когда он так себя ведёт! От гобелена у меня сделана треть -- лента узора по краю, кусочек пейзажа и ноги. Весь день я маньячно строчу ряды, иногда прерываясь на попытки позвонить Азамату. Но он вне покрытия, а над ухом непрерывно зудит Арон -- что-то рассказывает о своих детях, о детстве Азамата, о том, за что ему влетало и как именно, как страшно сердился отец... Судя по этим воспоминаниям, Ийзих-хон была права. Аравата и правда больше всего бесило, что Азамат не честолюбив.

Байч-Харахи возвращаются затемно. Я слышу ржание, беру сковородку поувесистее и встаю сбоку от входной двери. Увы, реакция у Азамата хорошая, и он ловит сковородку в воздухе, войдя первым.

-- Он извинился! -- быстро и весело говорит муж.

-- Да ну! -- поражаюсь я.

-- Да-да, -- часто кивает Азамат, и по тому, как светится в темноте прихожей его физиономия, я понимаю, что так и есть. -- Мы всё очень подробно обсудили.

Кир топчется в дверях, тайком улыбаясь.

Я сужаю глаза.

-- Что, прямо утром встал и извинился?

-- Лиза, ну что ты придираешься! -- Азамат закатывает глаза. -- Я тебе говорю факт: он извинился. И мы хорошо провели время. Тебе так принципиально, в какой последовательности?

Я вздыхаю.

-- Ты неисправим. Чего наохотили-то?

-- У-у... Всего-всего. Куропаток, фазанов, кроликов, -- он потрясает большим мешком, к счастью, непромокаемым. -- А у Кира, вон, степная антилопа.

Я только теперь замечаю, что у Кира через плечо перекинута какая-то палка. При ближайшем рассмотрении это оказываются задние ноги с копытами.

-- О боже, -- отшатываюсь. -- Ясно, я лучше на кухню не пойду.

-- Сковородочку отдай, -- Азамат тянет за ручку. -- Нам пригодится.

И весело подмигивает, отчаливая в направлении кухни.

Кир скалится, как сытая акула, поудобнее пристраивает на плече жилистые ноги зверя и аккуратно ставит ружья в чулан.

-- До чего вы с отцом договорились? -- спрашиваю.

-- Ну, сначала я честно думал, он меня пристрелит, -- сознаётся Кир. -- Такой мрачный был и всё ружьём клацал. Я даже заговорить с ним боялся. Но потом как дичь пошла, как-то отмяк... В общем, я ему объяснил, что просто хотел его позлить, потому что меня бесит, что он из-за меня забивает на работу и ссорится с людьми. Он та-ак обрадовался! -- Кир широко раскрывает глаза. -- И стал мне объяснять, что так и должно быть, и всё такое. В общем, мы поторговались, что я до двенадцати лет терплю его, э-э, как он это назвал, заботу, а потом, как вы предложили, поеду учиться на Землю. Он разрешил! Конечно, мне кучу всего надо выучить, но он сказал, что я успею даже если буду заниматься всего час в день, представляете? Мне кажется, я этот всеобщий язык никогда не запомню, но он обещал помочь и сказал, что у меня хорошая память. И ещё! -- Кир понижает голос, но глаза у него горят ватт на сто: -- Он сказал, что сделает мне лук к соревнованиям на Белый День!

Я только головой качаю. Не ругать же их теперь, когда они наконец-то расхлебали эту бодягу. Помирились -- и слава богу. Хотя бы и тому, которому я гобелен плету. Учок, или как его там...

-- Кир! -- Азамат высовывается из-за двери кухни. -- Ну где ты застрял, иди, Арон хочет посмотреть на твою добычу!

-- Иду-иду! -- и Кир радостно уносится вслед за Азаматом хвастаться достижениями.

Глава 23

На следующий день я просыпаюсь раньше обычного и спускаюсь вниз, где Азамат с Киром продолжают заготавливать настрелянную вчера дичь.

-- Здрасьте! -- радостно приветствует меня Кир, отрываясь от разделки степной антилопы.

Я не сразу понимаю, что в нём изменилось со вчера. Потом доходит: волосы обкорнал.

-- Ой! -- говорю я, имея в виду, что жалко красивые волосы. Потом вспоминаю смысл этого действия и уже с другой интонацией повторяю: -- Ой.

Кир хихикает и встряхивает косматой головой. Обстригся он не под ноль, а где-то до середины уха, криво -- видно, что сам, -- и теперь эти патлы под разными углами торчат во все стороны.

-- Доброе утро, -- Азамат выходит из гостиной и целует меня в затылок. Светится он, как лазерный прожектор. Ещё бы -- сын признал!

-- Как у вас тут интересно, -- наконец нахожу слова я. -- Кир, когда закончишь в мясе возиться, давай я тебя подровняю, что ли...

-- А вы умеете стричь? -- удивляется ребёнок.

-- Ну так...

-- Да ладно, Лиза, -- Азамат ставит на стол рядом с Киром пустую кастрюлю, с которой вошёл. -- Доедем до столицы, там придворный цирюльник подровняет. И вообще, по-моему, ему так идёт, -- муж с удовольствием рассматривает Кира, склонив голову набок. -- Можно будет особо выступающие перья покрасить, получится живописно.

Кир пожимает плечами и сваливает длинные куски мяса в кастрюлю.

-- А что это вы делаете? -- спрашиваю.

-- Сушим мясо, -- поясняет Азамат. -- Кир, видишь, разделывает, а я развешиваю на третьем этаже. Завтрак ждёт тебя в микроволновке.

В гостиной посреди манежика сидит задумчивый Алэк и лепит какую-то безумную конструкцию из мягкого конструктора.

Пока я ем, Кир несколько раз оглядывается на меня, как будто хочет что-то спросить, но не решается. Наконец осторожно говорит: