О детях и прочей нечисти

— Слушай, так чё ты мучаешься, — осеняет меня уже у самых ворот Орешнициного дома. — Слетай с ним на Землю и выйди за него замуж там. Если что — разведёшься. А ему скажешь, что имеешь право выходить замуж по своим правилам. У них тут у тёток есть такое представление, если не поведётся, я приглашу свекровь сыграть перед ним сольную арию, она в этом деле спец.

— Так это я вообще могу ему сказать, что совместная поездка на Землю — это финальное испытание. Он всё напрашивается на какие — нибудь проверки своей состоятельности, вот и будет ему… Молодец, Лизка, наш человек!

Орешница встречает нас таким столом, что я не совсем понимаю, когда она собирается шить. На то чтобы хотя бы попробовать каждое блюдо, уйдёт весь вечер.

— Ничего себе варенье и хунь — бимбик, — протягиваю я. — Тут как минимум на коронацию размах…

— Да вы что, — отмахивается она свободной рукой, второй покачивая ручное чадо. — Это я так, по сусекам поскребла, как говорится, гости всё — таки.

Мы с Яной переглядываемся.

— Я учту, — говорю, — на будущее, а то даже неудобно, мы во дворце скромнее питаемся.

— Вы садитесь, садитесь, — кудахчет хозяйка. — У вас — то семья небольшая, чего удивляться, а у меня шесть сыновей, да двое с малышнёй, пластаются на работе целыми днями, жалко мне их, вот и кормлю.

— Да вы просто мать — героиня, — качает головой Янка.

Малышня тут вся в наличии, и действительно мал мала меньше. Двое совсем ручных, трое самоходных, но тоже некрупных. Алэк, которому нечасто доводится видеть других малышей, очень интересуется, подползает ко всем по очереди, рассматривает, щупает и пищит.

— Вы кушайте, кушайте, — напористо подсовывает нам тарелку за тарелкой щедрая хозяйка. — Я за князем присмотрю, да тут всё для детей устроено, все мои тут росли… Кстати, как там мой средненький, вы его, может, видели? Давно дома не был, вроде у него с той девочкой с островов наладилось дело, не знаете?

— Ещё как! — фыркает Яна. — Девочка со мной работает, так ваш красавец каждый вечер в приёмной её дожидается, не дай бог задержаться на работе — съест!

— Ох боги, — вздыхает Орешница, — уж хоть бы он угомонился, а то ничем толком не занимается, сколько уже перебрал девиц, и все ему не те!

Мы с Янкой переглядываемся, жуя великолепные образцы муданжской домашней кухни.

— Думаю, на этот раз ему уже больше нечего желать, — заявляет Янка. — Тут девушка особая.

— И, кстати, я слышала, он какую — то хорошую работу нашёл, — вспоминаю.

— Ну хвала богам, коли так, — кивает Орешница, от волнения отправляя в рот перечную колбаску, хотя они считаются чисто мужской пищей. Яна, не переносящая ничего острого, смотрит на неё с содроганием, но та даже не замечает. — Ладно, что — то я вас утомила своими переживаниями, давайте лучше на шерсть посмотрим, вы небось такой и не видели даже, это вот мой старшенький привозит с юга, так — то они не торгуют…

Она ещё долго рассказывает подробности шерстеэкспорта, открывая перед нами коробки с заботливо уложенными мотками. Пряжа и правда очень приятная на ощупь. У меня начинает формироваться план вязания Азамату шапки — он их терпеть не может, потому что они ему все кажутся колючими, но тут уж придраться не к чему, предложу подумать…

Мы рассаживаемся в гостиной на толстенном ковре и подушках с хорошим видом на детский манеж и принимаемся планировать следующий швейный проект, когда меня нагоняет телефонный звонок. Я беру трубку и выслушиваю следующий загадочный текст:

— Ма, я сделал трахеотомию, что дальше?

Глава 34

С полсекунды я протормаживаю, потому что мозг отказывается обрабатывать конфликтующие данные. «Ма» — это матушка Азамата. Но звонит не Азамат. Да и слова «трахеотомия» он не знает. Могу предположить, что Алэк бы стал меня называть «Ма», но он мало того, что говорить не умеет, так ещё и вот сидит и никуда не звонит. И звонить он не умеет тоже. И трахе — Стоять, это же Кир!

— Кир, — говорю я с усилием, присобачивая ярлык странному явлению реальности. Потом понимаю, что все вопросы, которые я хочу задать, за один раз сквозь глотку не пролезут, и ещё одним нечеловеческим усилием ума нахожу выход: — Включи камеру на телефоне!

— Ща! — он послушно включает.

Он во дворе какого — то дома, смутно знакомого, но сразу в памяти не всплывает. Камера мечется, пока он перехватывает телефон поудобнее, я вижу его ботинки, потом вдали ноги каких — то ещё людей и наконец край диля лежащего человека. Когда в кадр наконец — то попадает лицо, я его узнаю. Это тот исполин, пара Ажгдийдимидина. Лежит на снегу и со свистом дышит через трубку в горле — не специальный прибор, просто какой — то катетер, обмотанный пластырем, чтобы не ушёл внутрь. Мне плохо видно подробности, но фонтана крови нет, и то благо.

— Звони в Дом Целителей и вызывай помощь, ты пока больше ничего не можешь сделать.

— Я номера не знаю! — признаётся Кир. — Только Яны, а она не отвечает.

Чертыхнувшись, я сама вызываю Дэна, параллельно объясняя Киру, как послать через два соединения координаты для навигатора — понятие адреса в муданжских городах отсутствует как класс.