О детях и прочей нечисти

Вскорости к нам присоединяются Кир и Ажги — хян, ведущие осторожный разговор об успехах Айши. После эпизода со спасением Сурлуга эти двое гарцуют друг вокруг друга, как в средневековом танце, даже Кир со всей его топорностью и ненавистью к духовникам как — то ухитряется быть тактичным и вежливым. Если это всё ради Айши, то, может, Азамат и прав, и там действительно не просто дружба.

Ажгдийдимидин в приподнятом настроении и непривычно болтлив — рассказывает такие подробности тренировки духовников, от которых Алтонгирел уже давно бы зашикал и повставлял всем кляпы и беруши.

— С предсказаниями у неё пока что так себе, — излагает духовник. — Активные умения ей лучше даются. Как она повелевает, ты и сам видел, но и гуйхалахи у неё очень могущественные. А вот будущее… Мне кажется, дело больше в том, что она стесняется в чужую жизнь заглядывать. Возможно, ты бы мог на неё повлиять в этом отношении, а то мы с Алтонгирелом в её представлении слишком значительные люди, чтобы она могла брать с нас пример.

— Хотите сказать, вы не против, если она от меня наглости поднаберётся? — ухмыляется Кир.

— Ну, вроде того, — неловко улыбается Ажги — хян.

— Хм, — Кир многообещающе шевелит бровями.

Ажгдийдимидин негромко смеётся и вздыхает. Он гораздо симпатичнее, когда улыбается.

— Жаль, Сурлуг не с нами, — комментирует возникший в проёме Унгуц.

Ажгдийдимидин улыбается шире.

— Я ему звонил сегодня с утра, — сообщает он с лёгкой гордостью — он крайне редко именно звонит, по понятным причинам писать сообщения ему гораздо проще. — Проговорили три часа, как будто не вчера расстались.

Его лицо становится задумчивым и отстранённым, так что мы тактично перестаём на него таращиться и отвлекаемся на какой — то свой разговор. У Азамата пиликает телефон — первые такты одной из модных нынче на Муданге танцевальных мелодий. Он берёт трубку, но мотив не обрывается — его продолжает напевать Старейшина, слегка пританцовывая на месте. Кир бросает на меня заговорщицкий взгляд и тайком запускает видеозапись на телефоне.

Умукх возвращается в гостиную очень довольный и с Янкой на локте. Она внимательнейшим образом рассматривает его пальцы, одежду, волосы и даже обнюхивает под мышками. Я немного внутренне морщусь, всё — таки и в моём расслабленном понимании с богами следует держать некоторую дистанцию, но Умукха, кажется, всё полностью устраивает, так что я не выражаю свои сомнения вслух. Однако при виде этих двоих я начинаю задумываться, что, возможно, у Ирнчина были и другие причины не подпускать Янку к богу — элементарная ревность, например.

— А, Ажгдийдимидин! — радуется Умукх. — Ну как, всё нормально?

Духовник слегка кланяется.

— Премного благодарен. Вы сняли с моего сердца огромный груз, и теперь я чувствую себя снова молодым.

— Да ты и есть молодой, — удивляется Умукх. — Но ты сегодня намного лучше выглядишь. Вот бы тебе всё время такую штуку носить!

Ажгдийдимидин опускает взгляд.

— Соблазн велик. Но на мне лежит ответственность за всю планету. Я не могу просто так взять и выйти из игры.

Умукх делает печальную рожицу.

— Я спрошу у Ирлика, как тебе самому её снимать и надевать, — обещает он и добавляет: — если не забуду, конечно.

— Мы напомним! — радостно сообщает Унгуц. — А вот бы вы ещё для Айши такую штучку сделали. Ей — то можно и не снимать, даже лучше было бы.

— Ещё чего! — внезапно возмущается Кир. — Нет, на время я могу понять, но чтобы она тоже могла снимать!

— Но Кир, — вздыхает Ажгдийдимидин. — Быть духовником совсем не просто, тем более, для девочки. Ты только подумай, её же не будут воспринимать всерьёз. Это очень тяжёлая судьба. И если есть возможность её избежать, то…

— То пусть кто — нибудь другой избегает, — Кир упрямо складывает руки на груди. — Она уже всё решила. Она будет первой в мире духовницей, она так хочет. И я уверен, что она справится.

Ажгдийдимидин просительно смотрит на Азамата, мол, урезонь ребёнка. Но Азамат качает головой.

— Старейшина, боюсь, я присоединяюсь к Айшиному решению. Да, ей будет трудно, но подумайте вот о чём: она не единственная и не последняя на Муданге девочка с духовными способностями. Раз уж так вышло, что она попала в учение, этим надо пользоваться, чтобы продвигать идею женщины — духовника и сократить количество вынужденных знающих в пользу хорошо обученных духовников. Простите, что говорю, как политик, но вы же понимаете, что следующий раз такой прецедент может произойти ещё через сотни лет, а вы не понаслышке знаете, как тяжело женщине отказаться от использования своей силы.

Духовник вскидывает на него шокированный взгляд и быстро оглядывается по сторонам, проверяя, не услышал ли кто лишний намёка на его сестру.

— А… кто такая Айша? — вкрадчиво интересуется Умукх в повисшей тишине.

Кир принимается объяснять, пока Азамат с Ажгдийдимидином ведут немой спор взглядами, бровями и наклоном головы. Азамат побеждает, заставив духовника смиренно вздохнуть.

— Прошу меня простить, — откланивается муж. — Мне нужно обсудить одно дело с министром безопасности.