О детях Кощеевых

– Не так уж и сложно было, – улыбнулся тот. – Что ж я, дочь не знаю? Она бы без моего согласия замуж не пошла, да и не верю я, что ваш внук бы сначала ко мне не пришел. Я видел, как он обнимал ее. Так обнимают сестру, а не жену. Ну а как в общежитие вернулся, так и убедился: ночуют они по разным комнатам. Но даже если откинуть всё это… Я уже говорил, Чернава убеждена, что семейная жизнь не для нее. Может, насмотрелась, как мы с женой собачимся, хотя совсем ведь малышка была, что она может помнить?.. Чернава… сложная… Она людей не то чтобы боится, скорее сторонится, потому что не понимает. Потому и хочет их изучать, что надеется в них так хоть чуть-чуть разобраться. Но даже здесь выбрала такой вариант, чтобы быть подальше от них. Она – что пугливый лесной зверек, который ни к кому не идет, и чуть что – сразу кусается. Уж не знаю, почему такой выросла. Ни друзей, ни подруг. Наверное, я виноват. Если бы мы с ней осели где сразу, ей бы проще было, а так многие годы только со мной и общалась. А потом она поступила. Я надеялся, что в Университете ей удастся с кем-то подружиться, но ничего не вышло. То ли ее не приняли, то ли она не стала и пытаться или попыталась недостаточно. Думает, я ничего не знаю… А я всё знаю и всё слышу. Знаете, как это больно, когда дочь плачет?

Савелий Афанасьевич снова потер грудь.

– Всё время болит? – спросил Сокол.

– Поднывает, – признался он. – Но это ничего… Терпимо. Так о чем я?.. Ах да. Я всё пытался ее с кем-нибудь познакомить. Где оказывались, зазывал молодежь к нашему столу. А она ни в какую. Со стариками и то проще общалась всегда. И тут ваши внуки! И надо же! Сдружились! Я как узнал… Ох! И я ж вижу, она радостная ходит. Радостная, но не влюбленная. Нет. Да и внук ваш в нее не влюблен. А вот теперь скажите мне, Федор Яковлевич, зачем им этот брак понадобился? Я ж к ней в паспорт заглянул: печать и правда стоит.

– Наиглупейшая история, – усмехнулся Сокол. – Профессор, к которому ваша дочь пошла устраиваться в аспирантуру, отказался взять ее к себе, если она будет не замужем. Разумеется, он не предполагал, что Чернава действительно принесет ему свидетельство о браке. Но она была настроена более чем решительно. А мой внук оказался единственным доступным кандидатом в мужья.

Савелий Афанасьевич довольно засмеялся.

– Узнаю Чернаву. Своего она добиваться умеет, и преграды ей нипочем. Ах, доченька… Ну что ж, может, оно и к лучшему. Вы уж проследите за ними, коли меня не станет.

– Не хороните себя раньше времени, – велел Сокол.

– Ах, мой друг, как бы я хотел…

– У меня есть один тоже немного друг, – задумчиво произнес Финист. – Я ничего не буду вам говорить и обещать. Но если смогу, помогу.

Они снова молча посмотрели друг на друга.

– Опасная вещь – надежда, – со значением произнес Савелий Афанасьевич.

– Порой без нее никак, – ответил Сокол. – Травы заварились, давайте пить.

Он разлил чай по кружкам и сел рядом со своим гостем.

– Выпьем за наших детей, – предложил тот. – За то, чтобы всё должным образом сложилось. Как лучше для всех.

– Прекрасный тост, – поддержал Сокол.

Они чокнулись и отпили.

– Хорошие травяные сборы делает ваша жена, Федор Яковлевич, – похвалил Савелий Афанасьевич.

– Это да, – согласился Финист. – Это да.

* * *

– Ты точно не обижаешься, что я проведу вечер не с тобой? – обеспокоенно спросила Злата, когда Яков сажал ее на автобус рядом с университетом. – Просто Демьян так просил с ним встретиться. Ты знаешь, он умеет быть крайне убедительным. У него есть коронный взгляд, после которого ему очень сложно отказать. Еще кудряшка какая-нибудь на глаза свесится…

– Всё хорошо. Езжай и проведи время с братом. Ни о чем не волнуйся.

– А ты?

– Пойду в библиотеку, позанимаюсь.

– Ну, ладно… О, опять автобус. Это уже третий. Наверное, надо заканчивать искушать судьбу.

Злата сжала его в объятиях напоследок, поцеловала в щеку, а потом заскочила в подъехавший автобус и, когда двери закрылись, помахала рукой из окна. Яша помахал в ответ. Автобус отъехал, и он действительно повернулся к библиотеке. Сделал несколько шагов по направлению к ней и остановился. Посмотрел направо. Потом налево. Потом развернулся и пошел вниз по улице.

Яков шагал абсолютно бездумно, туда, куда несли ноги, разглядывал город и прохожих, витрины магазинов, рекламу на билбордах, вывески над дверьми, объявления на столбах… И вдруг осознал, что ни разу не гулял по городу один, без Златы или Клима. Это был новый и интересный опыт. Опыт, который определенно стоило пережить.