О детях Кощеевых

– Хозяйский сын. Он утверждает, что скоро река напьется снегом, выйдет из берегов и не дотянется до избушки лишь на несколько шагов взрослого мужчины. И что так происходит каждую весну. Я бы хотела это увидеть…

– Но ведь скоро увидишь.

Евдокия улыбнулась.

– Да, – всё с той же непонятной интонацией ответила она и позвала, повернувшись к Юле: – Идем, здесь есть где присесть.

Тут тропа тоже была протоптана, и чуть дальше лежало поваленное дерево, расчищенное от снега. Евдокия явно была здесь частой гостьей. Она села на ствол и жестом пригласила Юлю присоединиться к ней.

Княжна была всё так же надменна и горделива. И всё же в ней произошла перемена. Она стала лучше выглядеть. Порозовела. Взгляд ее стал спокойнее. А из выражения лица пропало напряжение, от которого всё время казалось, что у нее свело мышцы, или что она злится или с трудом сдерживается, чтобы не сморщиться неприязненно.

Евдокия всё так же неотрывно смотрела на воду и не спешила заговорить первой.

Юля села рядом. Тоже обратила свой взор к воде.

Она никак не могла до конца объяснить себе, зачем сюда пришла и почему согласилась на эту прогулку. К Евдокии ее вело настойчивое ощущение: встретится с ней – и всё разрешится само собой, всё снова станет хорошо. Последние два месяца, начавшиеся с предновогодней ночи, обернулись пыткой. Утром после той страшной ночи мир дрогнул и уже не вернулся в исходное состояние. Всё перевернулось. Случилось то, чего Юля боялась и ждала, зная, что для нее это неизбежно: сказка закончилась. Картинка счастливой жизни, которую она нарисовала им с Дёмом, разбилась на осколки. Истерика Демьяна Юлю страшно напугала и в то же время послужила доказательством ее правоты: он сидел на коротком поводке у того, кого считал отцом. И всё хорошее впечатление о Кощее, успевшее сложиться за время ужина, окончательно сошло на нет. Она должна была помочь и понятия не имела – как. Но одно было очевидно: она остается с Демьяном, пусть ради этого и нужно похоронить мечту о ребенке. О своем ребенке от него.

Она не смогла.

Она очень-очень старалась, но не смогла. Предлагая Демьяну усыновить кого-нибудь, Юля говорила искренне, но в тот момент ей было важнее позаботиться о нем, чем о себе. Однако она и не знала, как сильна в ней жажда взять на руки его маленькую копию. Того, кто был бы их общим продолжением. Зачать его от него и выносить. Осознание того, что этого никогда не случится, причиняло острую боль, и эта боль копилась в ней и начала выливаться в раздражение, Юля стала срываться на Демьяна. Он просил поговорить с ним, но она не могла: один раз уже поверила ему, сказала как есть, и это обернулось кошмаром. А теперь тем более было велико искушение скатиться в обвинения. Почему он не сказал ей сразу? На кухне, когда спрашивал, будет ли она с ним? Или еще раньше, когда сидел под дверью в ванную комнату? Он должен был ей сказать. Обязан!

Юля понимала: обвинит один раз – и причинит тем самым Демьяну страшную боль, а потом он и вовсе уйдет, уверенный, что так будет лучше для нее. А она не могла его лишиться и не желала делать еще больнее, чем ему уже было.

А потом Демьян сделал ей предложение, и всё стало еще хуже. Юля пообещала себе, что возьмет себя в руки и прекратит нападки. Либо она говорит всё прямо, либо молчит, иного Демьян не заслужил, он ведь дал ей выбор. Но на то, чтобы сдерживаться, ушли последние силы. А вместе с этим словно в насмешку ей то и дело стали попадаться беременные женщины и женщины с колясками и маленькими детьми. Они были повсюду: на улицах, в магазинах, в автобусах, в метро. И даже мама одной из ее учениц внезапно оказалась в положении.

И над всем этим неустанно маячило неясное ощущение того, что решение есть. Его не могло не быть. И отчего-то Юле казалось, что это решение есть у Евдокии. Ее образ всё чаще и чаще мелькал перед глазами, пока однажды Юля не проснулась с четким убеждением: ей нужно увидеть княжну.

И вот теперь княжна сидела рядом с ней, а Юля не могла понять, почему думала, будто та способна ей помочь. Почему вообще решила, что Евдокии можно доверять? И всё же иррационально доверяла. Что им было делить?

– Ты сегодня тиха, – заметила княжна, наконец отмерев. – Что-то случилось? Царевич стал холоден к тебе? Больше к себе не зовет?

– Тебе известно, что в отношениях бывают иные проблемы, кроме тех, что случаются в постели? – недовольно поинтересовалась Юля.

Евдокия с удивлением посмотрела на нее, и Юля сама себя укорила. А ведь и правда, откуда ей знать, что там и как бывает в отношениях.

– У нас всё хорошо, – поморщилась Юля. – Демьян сделал мне предложение. Я выйду за него замуж. Ты была не права.

– И тем не менее ты здесь, – возразила княжна. – Кощей против вашего брака?

– Нет. Он даже дал Демьяну фамильное кольцо.

Евдокия снова удостоила ее взглядом. На этот раз заинтересованным.

– И каковы выставленные им условия?

– Условия? – нахмурилась Юля.