О детях Кощеевых

– Ладно, сдаюсь. Судя по всему, она и впрямь нашла в тебе реального конкурента. Но мы что-нибудь придумаем, хорошо? С утра я пороюсь в интернете: вряд ли мы первые, кто столкнулся с кошачьей ревностью. Дём…

– М-м-м? Ауч!

– Ой, извини! Слушай, я тут подумала, давай свадьбу летом сыграем. Чтобы травка, и всё зеленое…

– Хочешь летом – будет летом.

– А еще можно арендовать ресторан где-нибудь на пристани. Красиво…

– Можно.

– Я тогда начну цены узнавать?

– Конечно.

– И салют после заката…

– Звучит здорово. Скажи честно, ты давно всё придумала?

– В пятом классе вела дневник, вырезала из журналов всякие картинки и вклеивала. Все девочки в школе так делали. И у всех был разворот со свадьбой. И у меня был. Но с тех пор я уже успела побывать на нескольких и понять, чего хочу и не хочу. О, знаешь, что можно? Устроить фотосессию с катанием на роликовых коньках.

– Лучше на скейтборде. Не люблю ролики.

– Ты можешь быть на скейте, а я – на роликах.

– Договорились.

– И платье, наверное, надо заранее выбрать. Главное за этот период не растолстеть.

– Вот об этом тебе точно волноваться не надо.

– Ага…

– Юль.

– Всё нормально…

Ватный диск последний раз коснулся спины Демьяна. В этот раз медленнее, чем в предыдущие.

– Нормально, – зачем-то повторила Юля, а потом неуверенно попросила: – Слушай, а ты можешь выполнить одну мою небольшую просьбу?

– Конечно, проси, – с облегчением согласился Демьян. – Ты хочешь на свадьбу суперраскрученную музыкальную группу, и чтобы отец в качестве подарка оплатил ее из нашей казны?

Юля рассмеялась.

– Нет. Было бы здорово, но нет. Уверена, оплатить мы всё сможем сами. Я хотела попросить о другом. Своди меня к Евдокии.

Демьян обернулся. Юля сидела, опустив глаза вниз, нервно комкала в пальцах ватный диск и выглядела куда менее счастливой, чем должен выглядеть человек, строящий планы на собственную свадьбу. Волноваться о том, чтобы набрать вес, ей точно не стоило. За последние два месяца она осунулась и похудела.

– Зачем? – спросил Демьян.

Юля пожала плечами, отложила диск на тумбочку и принялась завинчивать и отвинчивать крышку на флакончике с хлоргексидином.

– Не знаю, – призналась она. – Просто хочу ее увидеть. Это же ничего? И ты бы повидался с друзьями. Ты когда в последний раз у них был?

– В декабре. Но в Тридевятом еще даже месяца не прошло.

– Ну, если совсем нельзя…

– Да почему нельзя? – вздохнул Демьян. Юлино желание было ему абсолютно непонятно, но не хотелось отказывать ей в таком пустяке. После того как он сделал Юле предложение, она почти перестала на него срываться, но, кажется, от этого всё пошло только хуже. Говорить о причинах перемен она отказывалась, утверждая, что ему лишь кажется и у нее всё хорошо. Однако ничего хорошо не было. Юля даже про работу почти перестала рассказывать, хотя близилось Восьмое марта, и к этому времени она уже обычно успевала прожужжать ему все уши подготовкой к празднику. И от подработки в детском саду в итоге отказалась, отдав это место своей знакомой. Что ж, если прогулка ее порадует…

– Когда ты сможешь? – спросил Демьян.

– У меня вся суббота свободная. Можем прямо с утра.

– Хорошо, давай в субботу. А в воскресенье съездим к моим родителям, ладно? Мама будет очень рада тебя видеть.

– Хорошо.

Юля улыбнулась как будто бы облегченно. Демьян улыбнулся в ответ и обнял ее. И зашипел, когда она, забывшись, положила ладони ему на спину.

Нет, вопрос с Чумой определенно нужно было решать.

* * *

В Тридевятом ревела ручьями и пела сотней птичьих голосов весна. Видимо, где-то недалеко от лесного домика текла речушка, Юля слышала ее шелест позади деревьев. Снег был рыхлым, кое-где на проталинках виднелись маленькие цветочки: белые, желтые и синие. Юля плохо разбиралась в растениях, но догадалась, что белые – это подснежники. А вот желтые и синие опознать не смогла.

Евдокия вела ее хорошо протоптанной тропой, идущей по широкой дуге вокруг избы. Та то терялась за деревьями, то вновь показывалась, и Юля поняла, что они идут по кругу. Судя по всему, Евдокия стала выходить на прогулки, но боялась забредать далеко в лес и проложила для себя дорожку недалеко от дома.

Княжна молчала. Тропа была узкой, и она шла впереди, даже не шла, а плыла, и, шагая позади нее, Юля невольно завидовала ее грации. Она тоже так могла, но использовала свое умение только на сцене, расслабляясь в простой жизни. А если бы немного потрудилась, больше бы следила за собой…

Тропинка раздвоилась, словно змеиный язык, и Евдокия свернула вправо. Они прошли еще немного, и просвет между деревьями стал ярче. Евдокия привела их к реке. Та уже вскрылась и впрямь оказалась совсем небольшой – всего метров пять в ширину. Отвесный берег над ней с их стороны возвышался метра на два.

– Ждан говорит, она глубока, – со странной интонацией произнесла Евдокия, неотрывно глядя на воду. Юля невольно сделала шаг назад. Но не сбросит же княжна ее в реку…

– Ждан? – переспросила она.