О дьяволе и бродячих псах

Лаунж-зона была обставлена дорого, со вкусом и всем видом говорила: «здесь заключаются серьезные сделки». Приглушенная подсветка бросала блики на стены, обитые темно-синей кожей, пол отделан черной плиткой под паркет. Кругом шли белые велюровые диваны с синими подушками из того же материала; в центре стеклянного столика стоял набор бокалов на жестяном подносе. В дальнем углу Джеймс заприметил лакированный мини-бар и был готов поспорить, что внутри он не нашел бы ни одного суррогата, которые могли подать наверху под этикеткой качественного бренда.

Его глаза за черными очками перешли к присутствующим. Лоркан расположился на диване, деловито раскинув руки на спинке. Все такой же надменный, с насмешливой ухмылкой на угловатом лице, – он остался прежним. Редкая проседь в русых волосах не тронула ни сантиметра больше, не изменились и сети морщин на лбу, у серых глаз, настолько светлых, будто облитых холодным сиянием луны. Конечно же, дорогой костюм, по поводу и без. На руках перчатки из крокодиловой кожи.

По правое плечо от Лоркана сидел Винсент. Старый приятель Винс. Черное и белое – он оставался верен самому себе. И своему хозяину.

Джеймс даже не удивился, когда увидел, что третьей в переговорную делегацию затесалась Рита. «Всегда знал, что она та еще ведьма», – довольный собственной прозорливостью отметил он про себя. Перед ним была все та же горничная с большими голубыми глазами, веснушками, прической цвета карамели, но лицо ее во многом изменилось. Во взгляде появилось плотоядное желание. Рита смотрела на Джеймса с нескрываемым гастрономическим интересом, видимо, размышляя, с каким гарниром лучше подать его к ужину. «Но этот кусочек тебе не по зубам, милая, – усмехнулся он, – ни до твоей смерти, ни после».

– Здравствуй, рад тебя видеть, – сладко пропел Лоркан, и губы его выразительно искривились.

Взглядом Джеймс отыскал в тени комнаты стул, обтянутый вельветом. Выставил в свет спинкой вперед, сел.

– А я тебя нет, – положив руки на спинку, ответил он. – Избавь меня от любезностей, сразу к делу. Что ты тут забыл?

Лоркан изучал скрытое за очками лицо, будто намереваясь предаться воспоминаниям, но быстро потерял интерес:

– Соскучился по Люциусу, знаешь ли, – рассматривая ногти, протянул он. – Можешь передать ему от меня привет?

– Самого гордость душит?

Лоркан замер в своей позе и метнул на Джеймса невыразительный взгляд, будто тот сказал какую-то невообразимую глупость.

– Почему я?

– Нравишься ты мне, – вернулся к ногтям Лоркан.

– После этих слов следует ждать приставаний? – с наглой ухмылкой ответил Джеймс. – Если это клуб моих обожателей, то я выберу Винса. Он хотя бы симпатичный.

Лицо Риты перекосила кровожадная улыбка, характерная для мучителя, но никак не для девушки. Аж смотреть тошно. Винсент неодобрительно покачал головой.

– Мне не хватало твоих ужимок, но ты забываешься, – Лоркан поднялся, обрушив на Джеймса полный ненависти взгляд. – Понимаешь, что я могу сжечь весь этот город дотла? Стоит только захотеть…

– Я повторю свой вопрос, – Джеймс бесцеремонно прервал монолог Лоркана о всемогуществе, – что ты здесь забыл?

Ему вдруг показалось, что телом он ощущает на себе пристальный взор со стороны Винсента. Эти голубые глаза были способны на многое: сеять панику, менять ход мысли, а иногда внушать поистине страшные вещи. Когда-то такое работало с людьми, но не демонами. Однако Джеймс не был уверен, что за годы в неведении судьбы Винсента ничего не изменилось. Бдительность и еще раз бдительность. Он повернул голову на Винса и невозмутимо постучал пальцем по дужке очков, показывая, что тому не пробиться за темные стекла при любом желании.

– Всего лишь хочу вернуть то, что принадлежит мне, – не замечая их противостояние, произнес Лоркан. – Готов договориться: выдай Люциуса, и в качестве награды я, так и быть, позволю вам еще недолго потешить себя никчемными радостями человеческой жизни. Но советую не увлекаться.

– Мы не нуждаемся в твоем позволении, – напомнил Джеймс. – Я даже не знаю, что бы ты мог предложить, чтобы я согласился подать тебе Люка первым блюдом.

Губы Лоркана растянулись в улыбке, заготовленной специально для такого ответа:

– Каково это – променять силу и могущество на пустое существование, Джеймс? Из охотника стать жертвой? Признаться, мне грустно смотреть, как низко вы пали без покровительства. Моя вина, несомненно.

– Не имеет теперь значения. К чему ведешь?

– Маленькая птичка напела, что ты влюблен. Так трогательно. До первого разочарования, разумеется. Глупец, готовый добровольно подставить себя под нож любовных страстей, – и ему я доверял свою безопасность. Немыслимо.

– У маленьких птичек мозг соответствующий, не находишь?

Джеймс невольно посмотрел на Риту. Информатор из нее, как из Грейсона кухарка – очень посредственный. Забавно, как способность Риты видеть во всем бульварные страсти привела к тому, что Лоркан вместо надежного рычага давления получили низкосортный романтический сюжет, не имевший никакой подоплеки. Правда, Джеймсу стало совсем не до забав.