О дивный новый мир (Brave New World)

They shook their heads.	- Нет, - покачали они головой.
From her dim crimson cellar Lenina Crowne shot up seventeen stories, turned to the right as she stepped out of the lift, walked down a long corridor and, opening the door marked GIRLS' DRESSING-ROOM, plunged into a deafening chaos of arms and bosoms and underclothing.	Из своего сумрачно-вишневого подземелья Ленайна Краун взлетела в лифте на семнадцатый этаж и, выйдя там, повернула направо, прошла длинный коридор, открыла дверь с табличкой "ЖЕНСКАЯ РАЗДЕВАЛЬНАЯ" и окунулась в шум, гомон, хаос рук, грудей и женского белья.
Torrents of hot water were splashing into or gurgling out of a hundred baths.	Потоки горячей воды с плеском вливались в сотню ванн, с бульканьем выливались.
Rumbling and hissing, eighty vibro-vacuum massage machines were simultaneously kneading and sucking the firm and sunburnt flesh of eighty superb female specimens. Every one was talking at the top of her voice.	Все восемьдесят вибровакуумных массажных аппаратов трудились, гудя и шипя, разминая, сосуще массируя тугие загорелые тела восьмидесяти превосходных экземпляров женской особи, наперебой галдящих.
A Synthetic Music machine was warbling out a super-cornet solo.	Из автомата синтетической музыки звучала сольная трель суперкорнета.
"Hullo, Fanny," said Lenina to the young woman who had the pegs and locker next to hers.	- Привет, Фанни, - поздоровалась Ленайна с молоденькой своей соседкой по шкафчику.
Fanny worked in the Bottling Room, and her surname was also Crowne.	Фанни работала в Укупорочном зале; фамилия ее была тоже Краун.
But as the two thousand million inhabitants of the plant had only ten thousand names between them, the coincidence was not particularly surprising.	Но поскольку на два миллиарда жителей планеты приходилось всего десять тысяч имен и фамилий, это совпадение не столь уж поражало.
Lenina pulled at her zippers-downwards on the jacket, downwards with a double-handed gesture at the two that held trousers, downwards again to loosen her undergarment.	Ленайна четырежды дернула книзу свои застежки-молнии: на курточке, справа и слева на брюках (быстрым движением обеих рук) и на комбилифчике.
Still wearing her shoes and stockings, she walked off towards the bathrooms.	Сняв одежду, она в чулках и туфлях пошла к ванным кабинам.
Home, home-a few small rooms, stiflingly over-inhabited by a man, by a periodically teeming woman, by a rabble of boys and girls of all ages.	Родной, родимый дом - в комнатенках его, как сельди в бочке, обитатели: мужчина, периодически рожающая женщина и разновозрастный сброд мальчишек и девчонок.
No air, no space; an understerilized prison; darkness, disease, and smells.	Духота, теснота; настоящая тюрьма, притом антисанитарная, темень, болезни, вонь.
(The Controller's evocation was so vivid that one of the boys, more sensitive than the rest, turned pale at the mere description and was on the point of being sick.)	(Главноуправитель рисовал эту тюрьму так живо, что один студент, повпечатлительнее прочих, побледнел и его чуть не стошнило).
Lenina got out of the bath, toweled herself dry, took hold of a long flexible tube plugged into the wall, presented the nozzle to her breast, as though she meant to commit suicide, pressed down the trigger.	Ленайна вышла из ванны, обтерлась насухо, взялась за длинный свисающий со стены шланг, приставила дульце к груди, точно собираясь застрелиться, и нажала гашетку.
A blast of warmed air dusted her with the finest talcum powder.	Струя подогретого воздуха обдула ее тончайшей тальковою пудрой.
Eight different scents and eau-de-Cologne were laid on in little taps over the wash-basin.	Восемь особых краников предусмотрено было над раковиной - восемь разных одеколонов и духов.