О дружбе. Эволюция, биология и суперсила главных в жизни связей

Альтман получила докторскую степень в Чикагском университете, на кафедре развития человека, но барьер между людьми и животными всегда представлялся ей искусственным. «Мне казалось вполне естественным, что данные можно черпать из обоих источников», – говорит она. Во время полевых исследований в Амбосели, которые целиком легли на плечи Альтман, после того как Стюарт занялся другими проектами, она сделала следующий шаг вперед, сосредоточившись на самках. «В науке всегда господствовало мнение – иногда явно, иногда скрыто, – что вся работа эволюции касалась только самцов и реализовалась только через них, – отмечает Альтман. – В особенности я почувствовала это в отношении млекопитающих, и в еще большей степени в отношении приматов, включая и людей; но я всегда чувствовала, что самки управляют не только своей собственной жизнью – в той мере, как это делает любое существо, – но и жизнью следующего поколения. Почему это должно быть безразлично для эволюции?» Она также поняла, что это будет долгий и нелегкий путь: «Было совершенно очевидно, что результаты будут появляться по мере продвижения, на пути длиной в жизнь». Единственным способом обозреть и охватить эти жизни было долговременное исследование, по ходу которого данные об одних и тех же животных надо собирать так же, как о поколениях людей. Исследование жизни бабуинов в Амбосели, начатое в 1971 году, уступает по длительности только работе Джейн Гудолл в Гомбе[221].

Еще одна супружеская чета и одновременно исследовательская группа, Роберт Сейфарт и Дороти Чейни, тоже приехала в Африку в семидесятые годы. Они тоже едва ли могли претендовать на звание приматологов, как и все, кто стремился в то время войти в эту неизведанную область. Сейфарт был сыном чикагского бизнесмена, образование получил в Эксетере и Гарварде и, как рассчитывала семья, должен был дальше пойти в бизнес-школу. Но он прошел специализацию по биологической антропологии, зачарованный сочетанием генетики, эволюции гоминид и поведения приматов. После этого, повинуясь юношеской склонности к приключениям, Сейфарт отправился в Кембридж изучать поведение приматов под руководством Роберта Хайнда, который в свое время оказал важное влияние на Джона Боулби. Чейни специализировалась в политологии в Колледже Уэллсли. Ум ее был подобен стальному капкану, родители шутили, что не нуждались в закладках – достаточно было сказать Дороти, на какой странице они закончили чтение. Она была отличницей, но оставила обучение, чтобы последовать за Сейфартом в Англию. В Кембридже она была особенно впечатлена лектором, у которого были только слайды, но не было аудиоаппаратуры. Он стоял на трибуне шикарной, чисто британской аудитории и голосом имитировал гиканье и вопли обезьян, которых он изучал. «Это было великолепно!» – с улыбкой вспоминала Чейни, демонстрируя те же обезьяньи вопли во дворике своего дома в пригороде Филадельфии. (Было это за год до ее смерти после долгой борьбы с раком в 2018 году.) В конечном счете она тоже тогда попросила Хайнда стать ее наставником[222].

Начало их наблюдения за бабуинами Южной Африки оказалось неудачным. Чейни вспоминает: «После месяца беготни по этим горам за вечно ускользавшими бабуинами мы пришли в отчаяние». Потом Жанна Альтман прислала им экземпляр своей еще не опубликованной статьи о методе фокусной выборки. «Эта статья спасла нас. В ней было сказано, что нужно делать», – говорит Сейфарт. Несмотря на то, что им приходилось вставать в четыре утра, проводить в поле много часов и окончательно выматываться к вечеру, они начали видеть, что «эти существа обладают мотивациями и стратегическим мышлением».

Они тоже тяготели к изучению самок, притом что в поле доминировали самцы. «Первой всегда выступала „фаланга самцов с ослепительно белыми клыками“, – рассказывает Чейни. – Но нас всегда больше интересовало, какова социальная структура этого сообщества. Стало ясно, что ни одно действие не обходится без самок». С практической точки зрения это означало, что самок, доступных наблюдению, было больше, чем самцов. Сообщество бабуинов матрилинейно, как и сообщество макак на Кайо-Сантьяго. Самцы приходят и уходят, а самки остаются на месте. Большее число особей означает большее количество возможностей для выявления вариабельности в поведении животных одного стада.