О дружбе. Эволюция, биология и суперсила главных в жизни связей

«Внезапное понимание того, что все классические теории стресса были практически полностью основаны на изучении самцов, стало для нас откровением, – писала Тейлор позже. – Помнится, раньше я думала, что в науке уже не осталось крупных ошибок и упущений. Мы уставились друг на друга и молчали, пока до нас доходило: это был шанс начать все сначала и узнать, что делают в ответ на стресс самки»[216].

Следующие несколько месяцев Тейлор и ее команда провели за чтением всего, что только могли найти об эволюции реакции на стресс. Результатом стала новая теория, впервые опубликованная в 2000 году[217]; эта работа была нацелена на самую суть человеческого социального взаимодействия и бросила вызов старому мышлению. Реакция борьбы или бегства оказалась не единственным ответом на стресс, развившимся у человека. Есть также реакция «позаботься и подружись». Этот инстинкт – питать и заботиться – закрепился ввиду необходимости воспитывать молодняк, и Тейлор утверждала, что он так же глубоко внедрен в биологическое наследие человека, как и инстинкт борьбы или бегства, особенно у самок. О веках, в течение которых наукой (за редкими исключениями) занимались мужчины, она писала: «Сосредоточенность на агрессивных мужских переживаниях привела к тому, что был проигнорирован весьма богатый аспект жизни как женщин, так и мужчин, а именно заботливая, питающая сторона человеческой натуры… Инстинкт ухаживания настолько же прочен, как и наши более агрессивные, эгоистические свойства… Ухаживание за другими настолько же естественно, настолько же биологически обоснованно, как поиск еды или сон, и происхождение этого инстинкта глубоко коренится в нашей социальной природе»[218].

Данные о его происхождении были обнаружены в Африке.

В 1963 году, когда Жанна Альтман подняла к глазам свой первый бинокль, чтобы взглянуть на предков тех самых бабуинов, которых я видела в Амбосели, она была двадцатитрехлетней женой биолога Стюарта Альтмана. В результате по чистой случайности она стала кем-то вроде приматолога. Альтманы приехали в Кению, где Стюарту предстояло наблюдать жизнь бабуинов. У Жанны на руках был двухлетний сын, но, когда уволился помощник Стюарта, ей пришлось взять на себя его роль. Пара проводила целые дни на импровизированной наблюдательной площадке, сооруженной на крыше их лендровера, а сын в это время играл в самодельном манеже на заднем сиденье. Это был трудный год, запомнившийся дорожными авариями, болезнями и революцией в Кении. Но Альтманы пережили все это и остались, зачарованные тысячами бабуинов, бродивших среди акаций в саванне рядом со слонами, зебрами, жирафами и гиппопотамами. Каждый год из последующих десяти они возвращались в Амбосели.

Жанна тогда еще не была ученым, но в ее активе была выстраданная степень по математике. Она достигла зрелости в те времена, когда уделом женщин считали замужество и материнство. Бабушка, правда, уступила просьбам Жанны и подарила ей к окончанию школы логарифмическую линейку, но с условием, что она поместится в дамской сумочке. Потом ей, одной из трех одаренных студенток математического факультета Калифорнийского университета, сказали, что назначение женщины преподавателем будет «пустой тратой времени». Выйдя замуж за Стюарта в девятнадцать лет и «родив ребенка до получения степени бакалавра», она завершала свое математическое образование по частям, следуя за мужем, сначала в Массачусетском технологическом институте, а затем в Университете Альберты в Канаде[219].

Полученная степень позволила Альтман соединить ее аналитический ум с опытом наблюдения бабуинов, в результате чего ей удалось радикально изменить методику сбора и обработки данных полевых наблюдений. «Невозможно даже представить, как большинство людей это делает», – сказала она мне, когда мы встретились в ее заставленном книгами кабинете в отделении экологии и эволюционной биологии Принстонского университета. (Надо признать, я испытываю некоторое благоговение перед звездами первой величины. Альтман теперь считается одним из самых выдающихся приматологов своего поколения.) Проблема с данными полевых наблюдений, по ее словам, заключалась в том, что заявленные результаты намного опережали валидность тех импровизированных методов, которыми тогда пользовались большинство ученых. Альтман разработала методический подход, известный под названием фокусной выборки. Согласно этому методу, отвечают на один и тот же набор вопросов о каждом животном, наблюдаемом по отдельности в течение определенного времени, обычно в течение десяти минут; в это время записывают все, что оно делает: ест, пьет, спит, занимается грумингом – и с кем[220]. Ее статья 1974 года была вначале встречена в штыки (кто эта молодая женщина, у которой даже нет полноценной ученой степени?!), но достоинства предложенного ею подхода очень скоро стали очевидны. Подобно статье Баумайстера и Лири, статья Альтман намного опередила первую сотню по индексу цитирования. Фокусная выборка наконец позволила достоверно оценивать социальные связи количественно.