О языке Древней Руси

В более позднее время в повествовательных и публицистических произведениях начинают применять те выражения, которые сложились в «приказном» языке Московской Руси (см. стр. 103, 104). Например, сатирическая «Повесть о Ерше Ершовиче» начинается челобитной, в которой точно воспроизводятся многие языковые особенности этого вида деловой письменности. Сравните:

Жалоба, господа, нам на злого человека, на Ерша Щетинника, и на ябедника.

«Повесть о Ерше Ершовиче»

а нас, крестиян ваших, перебили и переграбили

«Повесть о Ерше Ершовиче»

Жалоба гсдрь намъ на саседа своего на Стефана Купреянова.

«Московская деловая и бытовая письменность XVII в.». М., 1968; Челобитная 1649 г..

и на(҃с), г(҃с)дрь в улусе переимали и переграбили многи(҃х)

«Акты Астраханской воеводской избы», рукопись; Челобитная 1634 г.

Литературным и публицистическим произведениям зачастую придается форма деловых документов — челобитных (таковы челобитные Ивана Пересветова), войсковых донесений (такова «Повесть об азовском осадном сидении донских казаков» XVII в., написанная в форме донесения царю Михаилу Федоровичу), а в сатирической литературе XVII в. встречается и пародирование различных жанров деловой письменности (например, в «Калязинской челобитной», в «Сказании о роскошном житии и веселии», в «Лечебнике на иноземцев»).

Книжные и фольклорные художественные средства

В художественно-повествовательной литературе сочетались не только церковнославянские и древнерусские элементы языка, но и книжные и народные художественные средства.

Народно-поэтические произведения (песни, сказки, былины, сказания и др.) создавались на Руси еще в дописьменную, языческую эпоху. Когда же появилась письменность и стали возникать оригинальные русские сочинения, в них нашли отражение фольклорные мотивы. Как уже говорилось, фольклорное происхождение имеют многие сказания, включенные в состав «Повести временных лет». И в дальнейшем, на протяжении всего периода своего существования, древнерусская литература использует идеи и художественные средства народной поэзии в сочетании с традиционными, книжными. Элементы фольклорной и книжной поэтики (метафоры, сравнения, эпитеты и др.) в разной степени отражены в таких произведениях, как летописные рассказы, сочинения Владимира Мономаха, «Слово о полку Игореве», «Моление Даниила Заточника», «Задонщина», позднее в «Повестях об Азове», в «Повести о Горе-Злочастии» и др.

Многие метафоры и сравнения, с которыми мы встречаемся в этих произведениях, построены на аналогиях, взятых из русской устной поэзии или из окружающей жизни (прежде всего из мира природы) и не используемых в церковно-книжных произведениях. Таково, например, сопоставление князя, воина с соколом. Источник этого образа можно усматривать как в бытовых картинах соколиной охоты, так и в народной поэзии, где соколом часто называют юношу — милого, жениха или брата (1, стр. 78). Вот несколько примеров. В «Повести временных лет» в рассказе о событиях 1097 г. говорится о полках, которые «сбиша угры акы в мячь. яко се соколъ сбиваеть галицѣ [сбили венгров в кучу, как вот сокол сбивает галок]». Всем памятны такие метафоры «Слова о полку Игореве», как далече заиде соколъ [т. е. Игорь], птиць бья, — къ морю; се бо два сокола [т. е. Игорь и Всеволод] слътъста съ отня стола злата и др. Образ молодца — сокола, использованный в полуфольклорной «Повести о Горе-Злочастии», взят из народных песен о горе. Сравните:

Полетел молодец ясным соколом
А Горе за ним белым кречетом.
«Повесть о Горе-Злочастии»

Он летит ясным соколом
А горюшко вслед черным вороном.
Народная песня о горе