О Южной Корее и не только. Размышления Посла России

Чэболи – семейные холдинги, главные посты в их руководстве занимают, как правило, члены одной семьи, что вызывает критику со стороны представителей либеральной экономической школы. Кроме того, чэболи вряд ли смогли бы добиться столь впечатляющих успехов в своей деятельности, если бы не пользовались постоянной поддержкой со стороны государства кто-то может сказать: ну, а в чем тогда разница между южнокорейскими чэболями и российскими компаниями, находящимися в собственности российских олигархов? Последние тоже, как правило, замкнуты на узкий круг владельцев и вовсю используют поддержку государства. Отвечу: разница – кардинальная. Чэболи создали свое богатство, а это, прежде всего, промышленные мощности в высокотехнологичных отраслях, начав с нуля и постоянно наращивая производство, в то время как между российскими олигархами были поделены куски пирога государственной собственности, в которую прежде были вложены усилия нескольких поколений советских людей. Никаких новых мощностей в обрабатывающей промышленности никакими российскими олигархами не создано, все последние двадцать пять– тридцать лет происходит лишь безудержная эксплуатация наработок советского времени.

Экономика Республики Корея оставалась плановой до середины 90-х годов – там даже существовал некий аналог советского Госплана. То есть, строго капиталистической или рыночной эта экономика никогда не была. Фасадные элементы свободного рынка присутствовали широко, но реальное положение дел было иным. Мощный рывок Южной Кореи стал детищем жёстко авторитарной модели взаимодействия государства и крупного капитала.

Южнокорейская экономическая модель и по сию пору не свободна от государственного регулирования. И это регулирование не только не снижает, но постоянно повышает эффективность экономики, обеспечивая не только стабильный общий рост, но и рост благосостояния населения. Средний уровень заработной платы в Южной Корее в 2015 г. составил 2361 долл. в месяц за вычетом налогов.

Причем в данном случае речь идет именно о средней по стране заработной плате – зарплата квалифицированных рабочих в технологически передовых отраслях – судостроении или энергетическом машиностроении составляет 5-6 тысяч долл. в месяц. По индексу человеческого развития Южная Корея в 2016 г. заняла 17-е место в мире, опередив Японию, Францию и Финляндию. Все три показателя, входящие в индекс, оцениваются на высоком уровне, наибольшее значение имеет показатель системы здравоохранения, наименьшее – показатель уровня дохода.

О водке и налогах

Утопист Роберт Оуэн считал, что одно из первейших прав рабочего человека – это право выпить по завершении трудового дня дешевой и качественной водки. Надо сказать, что в Южной Корее эта идея великого утописта нашла конкретное воплощение. Корейская водка «соджу» в небольших емкостях, напоминающих бутылочки «пепси» или «колы», продается повсюду и без ограничений по времени суток. В стандартном массовом варианте это напиток крепостью немногим больше двадцати градусов, хотя есть и значительно более крепкие, до 40 градусов, марочные сорта. Цена «мерзавчика» стандартной «соджу» – примерно один доллар, если переводить воны на долларовый эквивалент, что по южнокорейским меркам очень дешево с учетом уровня среднемесячной зарплаты по стране. В сегодняшней России при среднемесячной зарплате в 36,2 тыс. руб. с 13 июня 2016 г. минимальная цена на продажу водки в магазинах страны установлена в 190 рублей за пол-литра. При этом минимальная цена водки в "чекушках" объемом от 0,3 до 0,5 литра отныне приравнена к цене пол-литровой бутылки, то есть за меньший объем придется платить столько же, сколько за полновесную бутылку. Средний россиянин таким образом в состоянии приобрести на свою месячную зарплату около 200 чекушек, в то время как южнокореец при среднемесячной зарплате за вычетом налогов в 2361 долл. – где-то в 12 раз больше.

Так что, происходит спаивание народа? Естественно, низкая цена на «соджу» не способствует распространению трезвости. Корейцы, конечно, пьют, и пьют немало, сейчас и молодежь начала выпивать, и даже барышни, но, на мой взгляд, главный эффект в том, что никто не травится «пелёнкой» как у нас, или в Индии, где существуют серьезные ограничения на продажу алкоголя. Никто не развертывает подпольные цеха по выпуску контрафактного алкоголя, никто не впаривает его местным алкашам. Это не приносит выгоды. Качественное «соджу» стоит дешево. Есть строго установленный список компаний, которые имеют право его производить, все знают их марки.

А как же быть с акцизными сборами, не теряет ли при этом бюджет? Нет, не теряет. Бюджет наполняется сборами не от продажи водки – т.е. не за счет более бедных, а за счет более обеспеченных слоев населения. За счет прогрессивного подоходного налога, который платят богатые. За счет высоких импортных пошлин на товары роскоши – меха, ювелирные изделия,

одежду «высокой моды», которые покупают богатые, и на те же марочные вина, виски и коньяки, которые пьют не простые работяги, а люди с деньгами.