О! Как ты дерзок, Автандил!

Рыбка не раздиралась. Тогда он разрезал ее перочинным ножичком, а брюшко с потрохами положил на листок, перед Гагрой. Северные собаки рыбу с удовольствием ели. И даже кишки с жабрами. Но Гагра носом не повела в сторону свежей рыбы. Мальчик вырезал хребтинку, посолил и начал жевать. Пластинки пахли рыбьим жиром. Больше всего на свете мальчик не любил рыбьего жира. Мама заставляла пить рыбий жир столовой ложкой, чтобы иммунитет повышался. Иммунитет ведь защищает организм от простуды. Еще детям-северянам давали шарики из нерпичьего жира. Сомнительное лакомство… Мальчика затошнило, и он наклонился над бортом лодки. Но все обошлось. Пока он возился с рыбой, собака перебралась в нос ялика. Там было устроено что-то вроде небольшого кубрика с настилом и дощатым потолком сверху. Гагра забилась в самый уголок кубрика и снова положила голову на лапы. «Может, ей стало жарко», – подумал мальчик. Он опять сел за весла. Он решил, что ему нельзя ложиться на дно ялика, а надо все время действовать. Что интересно, он сейчас думал не про маму или папу. И даже не про дядю Автандила. Он думал про соседку по парте Вальку Переверзис и про Ленку, дочку Алексея Ивановича и Богемы. Валька Переверзис сильно удивится, когда узнает, что мальчик стал юнгой на корабле. Ему именно так хотелось думать: юнгой на корабле… А Ленка… Неужели она думала, что у них что-нибудь получится? А Витька Пэдарангасава говорил, что получится – сто пудов! – только тогда, когда тебе исполнится хотя бы четырнадцать. Значит, еще надо ждать целых пять лет.