О хлебе, любви и винтовке

И все же проводить ее мне не удалось. Но однажды, когда я меньше всего надеялся, она пригласила меня на свой день рождения. Прижав ее к себе, я победоносно оглядел зал. Какими маленькими мне казались кружившиеся пары — как куклы в витрине. Я почувствовал себя победителем и не знал, что на самом деле был побежденным. Целую неделю ломал голову, как отвертеться от дежурства и получить увольнительную в город. Но неожиданно мне помог начальник курса Гладченко. Он вызвал меня и, таинственно подмигнув, сказал:

— Я тоже там буду. Желаю успеха. Гляди, не осрами школу.

Вечер был восхитительный. Мы веселились, катались на машине, целовались. Оля, прижавшись ко мне, сказала:

— Мама не будет против нашей свадьбы.

— А ты?

— Зачем спрашиваешь?

— А отец?

— Важно, как мама.

И Оля начала готовиться к свадьбе.

Однажды в воскресенье мы с ее родителями поехали к моим старикам. Глава семьи Юргис Гайгалас расплывался в улыбках будущим родственникам. Мать с первого взгляда влюбилась в Варвару Петровну и ее дочь. Только Глеб Борисович, отец Оли, молчал и угрюмо пил водку.

Изрядно захмелев, он предложил мне пройтись по свежему воздуху. Когда мы вышли, генерал взял меня под руку и без всяких предисловий сказал:

— Мне нравится ваша семья. И о тебе начальство хорошо отзывается. Очень жаль, что я не могу того же сказать о своей дочери. Избалованная она, капризная. Лентяйка. Неуч. И что самое противное в женщине — неопрятная. Так что подумай.

Словно палкой по голове меня огрел.

— Но ведь она ваша дочь…

— Дочь. Что же из этого следует?

— Я люблю ее…

— Если ты ее любишь только за то, что она моя дочь, то вы друг друга стоите.

— Да нет же, я ее вообще… — Слова застревали в горле. Я расстегнул ставший внезапно тесным воротник.

— Зря. Не стоит она этого.

— Как же вы так о своей…

— Не все, что от тебя, — твое.

«Совсем пьян старик. А может, испытать хочет? Что ж, испытывай, товарищ генерал!»

Глеб Борисович остановился, долго тер платком потную шею и наконец мучительно выдавил:

— Неприятно мне говорить это, но знай, что Оля — переходящий кубок: она всегда достается тому, кто сегодня первый.

Когда мы вернулись в дом, здесь уже все было решено, обо всем переговорено, и матери рассказывали друг другу интимные мелочи из наших детских лет. Я был зол, как сто чертей. Взялся за книгу, но отец полез со своими рассуждениями:

— Ну вот, наконец-то ты за ум взялся. Откровенно говоря, ты достоин лучшей, но уж так тому и быть. Думала ли ты, мать, когда-нибудь, что к нам будут свататься генералы? — Он говорил с пафосом и самоуважением.

— Да, Глеб Борисович всю жизнь кряхтел, пока в генералы вышел, а я в одну ночь стану генеральским зятем. Разве это не поразительно? — пошутил я.

Старик громко рассмеялся, заговорщицки ткнул меня в бок: знай, мол, наших.

— Хорошие они люди, — откликнулась мать.

Приближалась свадьба. Начальство дало три дня отпуска. А я не знал, куда приткнуться. Не путаться же мужчине под ногами у женщин, когда они готовятся к торжеству! Пошел гулять и незаметно для себя оказался за городом, на шоссе. На душе было грустно. Хотелось заняться чем-нибудь, за что-нибудь ухватиться, только бы избавиться от пустоты.

Возле меня затормозила машина «Скорой помощи».

— Куда? — крикнул шофер, и я, сам не знаю почему, назвал адрес Раи.

Рая читала, забравшись с ногами на диван. Ее мягкие черные глаза смотрели на меня с удивлением. И только. Я думал — увижу ее, и все решится само собой, одно ее слово перевернет все вверх тормашками, и мне не придется возвращаться в генеральские комнаты с красными плюшевыми портьерами. Недаром я к ней на «Скорой» мчался!

— Ты что-нибудь натворил? — наконец спросила Рая.

— Женюсь.

— Поздравляю. Ты очень любишь свою невесту? — В ее голосе прозвучало сомнение.

— Нет, — я решительно замотал головой.

— Зачем же тогда женишься?

— Так получается.

— Не должно так получаться! — В глазах Раи промелькнул ужас, как в тот раз, когда я насильно поцеловал ее в губы.

Я понял, что поездка моя была бессмысленной. Всего я ждал, только не такого взгляда. Мне стало очень неприятно, но я сказал:

— И не получится, если ты…

— Приглашаешь на свадьбу? — торопливо перебила меня Рая.

— Я пришел спросить… Если ты хоть словечко скажешь…

Она испуганно заслонилась книгой, но ответила тихо и твердо:

— Я никогда не скажу этого слова, ты знаешь.

— Знаю.

— Зачем же приехал?

— И сам не пойму… — Я немного постоял у двери и вышел.

За порогом меня догнал Раин отец.

— Вы на самом деле женитесь?

— И вы не верите?

— Странно это как-то и тяжело… Желаю счастья!

Все мне желали счастья. Подарками завалили. У старика рот до ушей растянулся от улыбок.

Счастье… А что такое счастье? Сплошные улыбки? Нет, никогда не могут быть счастливы все, потому что каждый понимает счастье по-своему. И как часто в жизни счастье одного человека оборачивается для других муками и ненавистью. Счастье не в красивых словах. Даже не в любви. Оно где-то глубже, в самой глубине… А когда люди точно узнают, что такое счастье, счастья больше не будет.