О ком плачет Вереск

Точно так же эти пальцы гладили меня в ту ночь. В ту страшную ночь, когда между нами все изменилось. Сколько фантазий тогда обуяло меня. Я смеялась, как дурочка, и строила планы о том, как сбегу от родителей, как выйду замуж за Сальву, и он будет носить меня на руках, опрокидывать на широкую постель, раздевать, любить меня. Встала с постели и подошла к гитаре. Приподняла ее с пола. Тяжелая, гладкая. Она издала нестройный звук, словно жалуясь.

Я погладила корпус, изгиб, тронула струны. А потом в ярости приподняла гитару и со всей силы ударила о стену. В меня вселился сам дьявол. Я била и била под рев рвущихся струн, под треск дерева. Ломала ее и видела, как падают гости в Бруклине, как сначала заваливается на пол отец, сбивая праздничный торт, а за ним следом и мама. Это он сделал. ОН, ОН, ОН!

Меня схватили за шиворот и сильно тряхнули, так сильно, что я выронила обломки гитары, и захлебываясь истерическим смехом посмотрела в ненавистное лицо Сальваторе ди Мартелли.

— Тыыыыыы! — зарычал он и отшвырнул меня на кровать с такой силой, что я чуть через нее не перелетела. — Ты что сделала? Ты?!

— Сломала твою проклятую гитару, как ты сломал мою жизнь!

Схватил меня за лодыжку, стянул с кровати и силой толкнул на пол, наклоняя над обломками.

— Это! Это, мать твою, коллекционная гитара! Ее купила моя мать! Слышишь? Моя мать!

— Мою мать ты убил!

— Она могла уйти! — заревел мне прямо на ухо. — Но выбрала смерть!

— Никто не дал ей уйти!

Развернул меня к себе за волосы, удерживая трясущимися руками.

— Ты что знаешь вообще?

— Я видела!

— Она. Могла. Уйти! — зарычал снова. — Но мне насрать!

— Как и мне на твою гитару, на твою мать и на все, что касается тебя.

Сильная пощечина заставила замолчать.

— Не марай имя моей матери! Дочь убийцы! Шлюшка, которую под меня подложили!

Зажимая горящую щеку ладонью, с ненавистью зашипела ему в лицо:

— И мне это говорит сын убийцы, убийца, вор, наркоторговец… кто ты там еще?

— Заткнись!

— Или что? Убьёшь меня, как и моих родителей? Давай! Убивай!

Приподнял с пола и поволок из комнаты, не обращая внимание на сопротивление, по коридорам на глазах у слуг. Протащил по улице. И я знала куда. Даже не сомневалась. И когда упала на дно ямы, это не стало для меня сюрпризом.

— Любимое место? Тоскуешь, да?

— Замолчи! Или я заставлю тебя замолчать!

— Заставь!

Долго стоял вверху, смотрел на меня, стиснув руки в кулаки.

— Ну!

Развернулся и пошёл прочь.

— Паук! Ты самый настоящий грязный, мерзкий паук! Ненавижу тебя! Мечтаю о твоем смерти! Бога буду молить, чтоб ты сдох! Прокляну каждую букву твоего имени!

Рухнула на живот, содрогаясь от рыданий. Никогда и никого я так не ненавидела в своей жизни. Меня буквально разъедало от этой ненависти.

* * *

— Эй!

Подняла голову, не в силах что-то рассмотреть из-за опухших от слез глаз. По голосу узнала Марко.

— Ты там как?

— Никак.

Мне не хотелось ни с кем из них говорить. Он тоже Мартелли. Он брат этого чудовища. В нем течет кровь этих оборотней.

— Я принес тебе поесть.

— Я не хочу.

— Надо!

Впервые Марко попробовал надавить.

— Кому надо? Для чего? Чтоб сдавать для тебя кровь, и чтоб ты, как упырь, жил за мой счет?

— Я придумал, как тебя освободить, но, если ты будешь сидеть в яме, ты никогда отсюда не выберешься.

Я тут же вскочила на ноги и вытерла слезы обеими руками.

— Как? На мне датчик. Все под охраной. Кааааак?

— Ты должна убедить Сальву, что успокоилась. Сделать что-то, чтобы он тебе поверил, понимаешь? Смягчить его. Я сниму с тебя датчик, я знаю как. А потом ты сбежишь… и никто и никогда тебя не найдет. С того раза… все осталось. Документы, нужные люди. Все. Я спрячу тебя, Вереск.

— Найдет. Он найдет везде!

— Если запутать следы, у него на это уйдут годы, а может, и десятилетия. Кто знает, может, со временем это перестанет иметь для него значение. Отец хочет его женить. На Клариссе… той блондинке. Говорят, она от него беременна.

При слове «женить» внутри что-то оглушительно больно дернулось и тут же затопило волной еще большей ярости.

— На, лови сэндвич…черт. Кто-то идет. Я вернусь. Позже.

Он исчез в темноте, а я прислонилась к стене, слушая быстрое биение своего сердца. Бежать. Почему эта мысль не приходила мне в голову раньше?

Наверное, я была слишком напугана, шокирована всем, что произошло. Но это слово запульсировало внутри, зажглось огненными сполохами у меня в голове. Бежать. Даааа. Я должна бежать.

— Малая! Это я!

Склонился над ямой с бутылкой в руках.

— У нас праздник. Мы избавились от одного из конкурентов и сорвали охренный куш. Скоро меня провозгласят капо, малая. Все в этом городишке, в этой области будут ползать передо мной на коленях.