О литературе для детей

«— Невелика память. Да… Немного после покойника осталось…— это говорит взрослый.

— Он не покойник, а погиб за Родину!— отвечает ребенок.

— Эге, погиб, за то ему слава… Только слава — не сапоги и не деньги, ее не обуешь и хлеба на нее не купишь… Фук — и нет, вот тебе и вся слава…

— Неправда! — закричал Лешка, схватил пояс и выбежал на улицу».

Еще сильнее написана книга для юношества Н. Дубова «Беглец».

На мой взгляд, значительным явлением в жанре психологической прозы стали повести А. Алексина «А тем временем где-то…», «Мой брат играет на кларнете…» и «Поздний ребенок». Они рассказывают о том, как к юному человеку приходит взрослость. Повести эти, как верно было отмечено в одной из рецензий, утверждают, что взрослость — понятие не столько возрастное, сколько нравственное, и определяется она не датой рождения, а прежде всего душевной зрелостью человека, его проступками. Юные герои Алексина всегда приходят на помощь тому, кто нуждается в их поддержке. Произведения эти как бы изнутри озарены светом истинной человечности. Адресованы они читателям, которые уже стоят на пороге самостоятельной жизни, и воспитателям юных.

Ленинградец Р. Погодин говорит об одном из своих героев, что «он был мальчишка такой, как и все». И все же его герои всегда индивидуальны. Для Р. Погодина типично в последние годы тонкое раскрытие самых разных детских характеров.

Психологически достоверны содержательные книжки москвичей В. Железникова, Г. Демыкиной, М. Бременера, ленинградцев Ю. Томина, В. Голявкина, А. Аксеновой из Североморска, Э. Пашнева из Воронежа. Характерна для современной прозы книга В. Киселева «Девочка и птицелет» — роман о сложных нравственных ценностях, в которых должна разобраться четырнадцатилетняя Оля, о честности личной и гражданской. По-своему подходит к теме взаимоотношений между детьми и взрослыми Ю. Яковлев. К числу его несомненных удач я отнесла бы рассказы «Собирающий облака», «Станция «Мальчики», «Мальчик с коньками». Но мне кажется, что иногда Яковлев не очень точно угадывает адрес своего читателя.

Не могу не сказать, что психологическая тема все чаще становится только узкосемейной, разрабатывается преимущественно в кругу семьи, дома, что создает некоторое однообразие. Стоило бы чаще решать ее в более непосредственной связи с общественными конфликтами, гражданскими проблемами, которые интересуют школьников.

Как-то моего друга Льва Кассиля спросили на читательской конференции: «В каком году вы родились?» «В 1905-м»,— ответил писатель. Сразу же вскочил разгоряченный паренек и восторженно выкрикнул: «Значит, вы помните восстание на броненосце «Потемкин»?»

Ребята очень любят людей, которые сами видели, сами помнят, сами участвовали… На литературных встречах то и дело слышишь: «Вы участник Отечественной войны?» Одним словом, если дети чувствуют, что писатель — участник жизни, они верят в его произведения.

Мы знаем, что молодой свердловский прозаик В. Крапивин, выступивший с повестями «Та сторона, где ветер», «Оруженосец Кашка», «Тень каравеллы», продолжает работать пионервожатым, ходит с ребятами в походы, изобретает для них игры и развлечения. Но всего этого не нужно объяснять его читателям: они это чувствуют сами по его книгам. Дети верят его повестям, хотя он пишет о том, о чем многие писать не решаются: им банальным кажется вновь погружаться в атмосферу школьной и пионерской жизни, о которой уже столько написано. А вот снова оказывается, что есть лишь банальные средства художественного выражения, а банальных тем в литературе не существует.

Это подтверждают и своеобразная веселая повесть Л. Давыдычева из Перми «Лелишна из третьего подъезда…», и повесть башкирского писателя А. Бикчентаева «Большой оркестр» — звучат в ней не музыкальные инструменты, а голоса наших школьников. И звучат правдиво и весело, убеждая нас в том, что башкирский прозаик прекрасно знает школу и пионерскую организацию. Сумели найти свой материал и отобрать в нем главное М. Коршунов («Школьная вселенная») и В. Николаев (его книга «Елка на полюсе» родилась после того, как он побывал в нескольких полярных экспедициях).