О любви в алфавитном порядке (СИ)

Девушка достаёт из кармана пальто бумажный пакетик с шоколадными лягушками, и тут же безжалостно откусывает голову одной из них. Протягивает пакетик Лили, которая не сразу его замечает, но всё-таки берёт одну и благодарит. За сладким лакомством тянется и Алиса. Марлин передаёт пакет ей в руки, а сама наклоняется вперед, опирается на другую лавку, и смотрит на Лили. Смотрит внимательно, а потом переводит взгляд на поле и тоже немного щурится, вглядываясь в небольшие движущиеся фигурки.

— Ведь не только в загонщиках дело, да? — Лили отрывает взгляд от поля, слегка закусывает губу, а потом смотрит на Марлин.

Лили не выглядит напуганной, она выглядит взволнованной. И эта взволнованность Марлин до чёртиков пугает, потому что о чём, чёрт возьми, можно волноваться, наблюдая за игрой в Квиддич? Уж точно не о том, что Джеймс попадёт в Больничное крыло, потому что в последний раз он там оказывался курсе на четвёртом. А когда вышел, знатно набил морду Слизеринцу, который столкнул его с метлы. И больше такого не повторялось.

— Я боюсь за Сириуса, — тихо шепчет Лили, и Марлин путается ещё больше, — у Слизерина не только загонщики новые, но и ловец. Сириус об этом не знает.

И тут девушка чувствует, как по ногам пробегает волна мурашек. Действительно, как Блэк может принять появление брата на поле? Да ещё и играющего за чужую команду? Учитывая обострившиеся в последний год между ними разногласия, может произойти всё, что угодно. Даже взрыв. МакКиннон сжимает губы в тонкую белеющую полоску, а Лили снова погружается в свои мысли и принимается заламывать пальцы.

— Не скучаете, дамы? — на скамейке появляется Фрэнк, и Алиса заметно оживляется, накладывает на него согревающие чары, поправляет его шапку и засовывает ему в рот шоколадную лягушку. Она выглядит как озабоченная мать, порхающая над своим ребёнком, или как влюблённая девушка, что в прочем-то почти одно и то же, и Марлин это ужасно забавляет.

Ученики начинают постепенно заполнять пустующие трибуны, а тихий, пусть и прохладный осенний воздух наполняется задорным гомоном и шумом голосов. Марлин смотрит на поле: вон там не метле Джеймс наблюдает за каждым членом команды и что-то кричит, забывая про заклинание «Сонорус»*. Хотя, может оно и вовсе не нужно? В прошлом году, когда в команде была Марлин, все они были единым организмом, и каждый понимал другого без каких-то дополнительный чар и примочек. Разве с её уходом должно было что-то измениться?

Гидеон и Фабиан Пруэтты, что старше всего на год, кружат, кажется, у самых облаков, и дурачатся так, словно Джеймс не трясётся за кубок, а самим им не нужно сдавать Ж.А.Б.А. Марлин всегда поражалась их весёлости и беззаботности, но, надо отдать им должное, они умели становиться серьёзными, когда этого требовали обстоятельства.

А вот и Сириус. Носится на метле с квоффлом, как маленькие магловские мальчишки носятся с обычными мячами. Отросшие волосы у него стянуты в какое-то подобие пучка, который, Марлин знает, ему помогала завязывать Лили, а красно-золотая мантия развевается на ветру. Сириус носится вокруг колец, кружится над ними, а иногда, перекидывая мяч Харкнессу, свешивается с метлы вниз головой, так, что мантия падает ему на лицо и закрывает глаза. Джеймс принимается кричать, и в один момент даже подрывается с места, подлетает к Блэку и отвешивает ему подзатыльник. Поттер весь на нервах. И непонятно, из-за предстоящей игры или из-за Сириуса, который ещё не знает о том, что его брат — новый ловец Слизерина.

В числе одних из последних на трибуне появляются Питер и Римус, старательно проталкиваясь через шумную толпу учеников с самых разных факультетов.

— А я говорил, что стоит выйти раньше, — тихо, с наигранной претензией в голосе говорит Питер, а Римус на его слова только кивает, поджимая губы, и старательно высматривает, куда лучше поставить ногу для следующего шага. Марлин поднимается со скамейки и машет друзьям рукой, чтобы они её заметили.

Складывается ощущение, что Лили распространяет свою тревогу флюидами, и Марлин тоже начинает нервничать. И её волнение усиливается, когда Слизеринская команда подходит к полю, и краем глаза МакКиннон видит, как одной рукой Лили беспомощно цепляется за Римуса, словно прося поддержки. И Римус её ладонь молча сжимает, так, как сжимать ладонь умеет только Римус — аккуратно, не надавливая, но вселяя в тебя столько уверенности, что начинает казаться, что тебе под силу даже горы свернуть. А ещё с трибун плохо видно, но Марлин кажется, что Джеймс тоже напрягся.

— Я сейчас вернусь, — шепчет Марлин на ухо дёрнувшейся Лили, и встаёт со своего места, спускаясь вниз, к полю. Она не видит того, как Сириус спрыгивает с метлы и бросается на брата, но видит, как Джеймс оттаскивает его за ворот, не видит, как Сириус уходит в раздевалку, сжимая зубы. Не видит, но чувствует.

Расстояние до раздевалки кажется непреодолимым, а Сириус широким шагом уходит всё дальше и дальше. Разгневанный и раздосадованный он не видит никого в радиусе мили.