О любви в алфавитном порядке (СИ)

В одну из таких ночей, когда девушка вглядывалась в далекие звезды, думая о своём, на её плечи опустился тяжелый пиджак. Оливия инстинктивно закуталась в него сильнее, ощущая тепло, которого ей так не хватало, и почувствовала знакомый запах. От пиджака сильно пахло формалином, и девушка позволила себе небольшую улыбку, которую тут же спрятала в теплом воротнике, чтобы он её не заметил.

Енох опустился рядом и не говорил ни слова. Первые несколько минут Оливия ждала, что он скажет хотя бы что-нибудь, но О’Коннор молчал, подняв голову к небу и вглядываясь в его спокойную черноту. Она подняла голову тоже. Звезды всё так же смотрели на них сверху, словно видят обоих через тысячи световых километров, только теперь Оливия никак не могла заставить себя думать о чем-то другом, помимо парня, который сидел рядом с ней.

Абсолютно каждый в этой петле считал, что от Еноха веет холодом, да так оно и было. Вот только Оливии рядом с ним было неожиданно тепло. Словно это он повелевал огнем, а не она. И даже сейчас, придя на крышу холодной сентябрьской ночью, он принёс с собой это тепло, доступное только ей, и только для неё одной сберегаемое.

Так они и сидели на неровной крыше до самого рассвета, и за все это время ни один из них не сказал ни слова, погружаясь в омут собственных мыслей и отдаваясь чувствам, которые, кажется, накрыли с головой, словно огромная морская волна во время шторма.

Оливия посмотрела на Еноха только когда солнце начало играть своими первыми лучами с волосами парня, а шаловливый ветер растрепал её собственные волосы, словно искры от потухающего костра. Хотя девушке показалось, что именно сейчас в ней разгорелся пожар такой силы, который без труда мог уничтожить все на своём пути. Вот только согреть её он все равно бы не смог.

Все считали, что от Еноха веет холодом. Да, так оно и было. Холодные карие глаза с презрительным взглядом, холодные руки, холод и безразличие в голосе. Но только Оливия Элефанта знала, что у него есть тепло, много тепла. И она знала, что все свое тепло он бережет только для неё.

========== Утро (Harry Potter; Сириус/Лили) ==========

С вечера штора так и не была задёрнута, и рассветное солнце заглядывало своими игривыми лучами в комнату, пробираясь в окно через распахнутую форточку. Оно старалось оставить свой искрящийся свет на всех поверхностях: лежало на тумбе, отражалось в маленьком висящем на стене зеркальце, лезло в глаза. Старалось всеми возможными способами согреть и пробудить хозяев маленькой комнатки на втором этаже в тихом магловском районе.

Сириус лениво раскрыл один глаз, щурясь, но, убедившись в том, что всё ещё находится в своей спальне, тут же его закрыл. Стрелка часов, кажется, перевалила за одиннадцать, но вставать не хотелось совсем. За окном всё ещё стояла приятная тишина, чудом не успевшая разрушиться от утренней суматохи и суеты. Теплая постель, нагретая после сна, никак не хотела отпускать, а на сегодняшний день, если Сириус ничего не путал, никто из них не планировал никаких дел. Не лучший ли это день для того, чтобы всё утро провести в кровати с любимой девушкой?

Парень снова открыл глаза, только в этот раз посмотрел на девушку. Лили, устроившаяся у него на груди ещё ночью, всё ещё мерно сопела. Её рыжие волосы растрепались по подушке, а несколько прядей упали на лицо. Сириус слегка улыбнулся и заправил огненный локон ей за ухо, невесомо касаясь пальцами чужой щеки. Лили поморщилась во сне, но так и не проснулась.

Сейчас Сириус смотрел на неё и думал, что Сохатый поступил неправильно, решив отступиться от неё. Мысли о том, что неправильно поступил сам Сириус, принявшись ухаживать за девушкой, больше пяти лет нравившейся его лучшему другу, парень старался от себя отгонять. В конце концов, сердцу ведь не прикажешь, а Лили Эванс стоила любых подвигов и лишений.Думая об этом, Блэк снова слегка улыбнулся.

Лили сильнее обхватывает его за поясницу, прижимается ближе, а у Сириуса сердце в груди делает кульбит. Так сердце у него не трепетало даже в девять, когда он впервые влюбился, — по крайней мере, ему так кажется. В этот короткий миг он осознает, что, возможно, никого и никогда не любил так сильно, как Лили, ни к кому так сильно не привязывался. И эти мысли оказываются настолько тёплыми и согревающими, что Блэк сам невольно подтягивает девушку к себе ближе, удобнее устраивая руку у неё на талии.

С Лили хорошо и уютно, и не только сейчас, всегда. Создаётся впечатление, будто от девушки исходит какая-то невероятная энергия, такая нежная и трепетная, способная привести в чувство каждого человека, — магла или волшебника, — который столкнётся с Лили и для которого она откроет своё сердце. А он, Сириус Блэк, главное разочарование своей матушки и позор отца, не стоящий даже ногтя всеми обожаемого Регулуса, получил доступ к её сердцу безлимитный, постоянный, и теперь греется в его лечебных лучах всё время, растворяясь в этой чрезмерной для него любви.

Хотя, может быть, именно это Сириусу и было нужно?