О медленности

Начиная с середины 1990‐х годов в работах Кардифф начинают проявляться некоторые черты творчества Лонга и Фултона, чьи художественные практики представляли собой концептуальное переосмысление пешей ходьбы, однако неудивительно, что большинство анализирующих ее аудиодорожки критиков – ввиду ярко выраженного интереса Кардифф к звуковым технологиям и медиа – обычно заходят совсем с другой стороны. Вместо того чтобы сопоставлять ее аудиопрогулки с концептуальными и, как правило, сдержанными практиками Лонга и Фултона, критики предпочитают интерпретировать их как любопытное переосмысление опыта кинопросмотра, как вариации на кинематографическую тему. Раз за разом мы оказываемся втянуты в сложно устроенное повествование, нередко с элементами фильма нуар, зловещими сюжетными линиями и драматически выдержанными паузами. Музыкальные фрагменты саундтрека создают напряженную атмосферу и способствуют возникновению аффекта и чувства. Следуя за голосом Кардифф и непрерывным звуком ее шагов, мы погружаемся в просмотр движущихся изображений, с той лишь разницей, что изображения эти – вопреки положениям теории кинематографического аппарата 1970‐х годов – уже не требуют принципиально пассивного и инертного зрителя и вызываются к жизни и приводятся в движение таким наблюдателем, который и сам находится в движении.

Пожалуй, сравнение аудиопрогулок Кардифф с просмотром кино в конечном счете скорее вводит в заблуждение, нежели оказывается продуктивным. Вот что происходит дальше в проекте прогулки по «Луизиане». Когда Кардифф приводит нас в музейный сад, мужской голос внезапно шепчет нам в левое ухо под шум пролетающего над головой вертолета: «Он встретит тебя у пляжа, на нем будет черный костюм». После этой заговорщицкой реплики, словно втягивающей нас во второсортный шпионский триллер, Кардифф продолжает: «Мне потому захотелось привести вас сюда, что со мной, кажется, произошло нечто странное, когда я здесь проходила. Я видела и слышала что-то такое, чего не могу понять». В результате слушатель оказывается по меньшей мере дезориентирован и сбит с толку. Не исключено, что мы резко запрокинем голову, но пролетающего вертолета, скорее всего, не обнаружим. Возможно, мы поймаем себя на том, что высматриваем поблизости человека угрожающего вида, однако увидим лишь безлюдное пространство или начнем приписывать враждебные намерения безобидным прохожим.

Впрочем, более существенным для нас в данном случае оказывается то обстоятельство, что многослойная композиция Кардифф, состоящая из разных голосов, звуковых эффектов и повествовательных времен, помещает реципиента в такую реальность, которую можно переживать исключительно как фрагментарное и принципиально рассинхронизованное многообразие разных настоящих и прошлых, временны́х векторов и траекторий. В отличие от кинематографического интерфейса, где основанная на времени репрезентация, фронтальность проекции и пространственная перспектива нередко осмысляются как главные предпосылки для возникновения новых медиа[172], в работе Кардифф со звуком не удается найти ни тени временно́й линейности, последовательности и хронологии. Вместо того чтобы растворять темпоральный опыт зрителя в технически заданных ритмах, маршрутах и линейном развитии сюжета, бинауральный интерфейс работ Кардифф предлагает тревожное и вместе с тем восхитительное переживание того, что я называю эстетикой медленного: соприсутствия противоречивых воспоминаний, нарративов и временны́х динамик. Вместо того чтобы просто передать зрителю контроль над стихией движения в опыте «движущихся изображений», аудиопрогулки Кардифф конструируют такой опыт, который, отказываясь от фронтальности и поступательности, идет вразрез с опытом кино и вытесняет свойственную последнему возможность воздействовать на зрительское восприятие через ход времени и динамизм пространства.

Звук и пространство, – пишет Брендон Лабелль, – неразрывно связаны, сцеплены в динамические отношения, в рамках которых одно начало представляет другое, переводя аудиальное на язык пространственного и наоборот. Акустически это проявляется в том, что звук со всей наглядностью выражает свойства конкретного места, его материальность и набор характеристик, посредством эха и отражения звука, а эти характеристики, в свою очередь, влияют на звук и его восприятие[173].