О медленности

Понятие опыта, известное своей противоречивостью и имеющее богатую традицию философского толкования, принципиально важно для разграничения медленности как эстетической стратегии современного и стремления затормозить или даже остановить ход времени в попытке прикоснуться к непреходящему и священному. Пожалуй, наиболее убедительное современное определение опыта предложила киновед Мириам Хансен, опираясь на Вальтера Беньямина и сочинения Александра Клюге и Оскара Негта:

Опыт – это связующее звено между индивидуальным восприятием и социальным смыслом, сознательными и бессознательными процессами, самозабвением и саморефлексией; опыт как способность видеть связи и отношения (Zusammenhang); опыт как матрица противоречивых времен, памяти и надежды, включая историческую утрату этих измерений[203].

Задача эстетики медленного в том смысле, в каком она интерпретируется в этой книге, состоит в том, чтобы обеспечить возможность опыта, как понимает его Хансен, в современных условиях безудержного ускорения.

Медленность служит связующим звеном между ощущаемым сенсорно и осознаваемым, преходящим и долговечным. Она позволяет приблизиться к настоящему как к зоне пересечения разных времен, взаимосвязанных или разрозненных, и исследовать его. Как и опыт, в том смысле, который вкладывает в это понятие Хансен, эстетика медленности устанавливает границы между субъектом и объектом не для того, чтобы укрепить традиционные представления о единой субъективности и заранее определенном смысле, а, напротив, с целью изучить прерывистые, незавершенные и хрупкие очертания человеческого «я» и конститутивную случайность смысла в так называемой современности.

Видео-арт и искусство инсталляции, предлагающие зрителю роль посредника между ауратическим и технически воспроизводимым, обладают всем потенциалом для того, чтобы замедлить восприятие и подтолкнуть к изучению самих условий опыта в современную эпоху стремительных цифровых потоков и вездесущих аудиовизуальных интерфейсов. Это убедительно резюмирует Гордон, описывая, как каждый отдельный кадр инсталляции «24 часа „Психо“» приглашает зрителя к одновременному восприятию разных соперничающих друг с другом темпоральностей:

Больше всего меня волновала роль памяти. Воспоминания об оригинальной картине затягивают зрителя в прошлое, но вместе с тем и в будущее, поскольку развитие знакомого сюжета всегда кажется слишком медленным. А в зазоре между двумя этими тенденциями существует медленно меняющееся настоящее[204].

Но – с позволения Гройса и Гордона – искусство видео и инсталляции еще не подразумевает автоматического восстановления необходимых условий эстетического восприятия и не обязательно заостряет внимание на неоднородных и противоречивых, но вместе с тем изменчивых и динамичных аспектах настоящего. Поясню на двух современных примерах. В обоих случаях важную роль играет музыка Рихарда Вагнера, которую нередко сравнивают с медленным движением ледника и ассоциируют с громоздкими повторами, блаженной избыточностью и величественностью композиции. Хотя музыка Вагнера понимается в двух этих произведениях по-разному, их роднит общая концепция медленности как логики неумолимого, единого и самодостаточного времени, как механизма, отрицающего суть опыта в понимании Хансен.

Ил. 8.2. Арт-группа AES+F. Последний бунт (2007). Кадры трехканального видео, отпечатанные на баритовой бумаге, 15,6 × 81,2 см. © Галерея «Триумф», Москва. © AES+F. © AES / Общество прав художников (ARS, Нью-Йорк).