О медленности

На Венецианской биеннале 2007 года московская арт-группа AES+F (Татьяна Арзамасова, Лев Евзович, Евгений Святский и Владимир Фридкес) представила в российском павильоне анимированный видеотриптих «Последнее восстание». На трех отдельных экранах перед зрителями развернулась постапокалиптическая битва, анимационный спектакль, разыгрывающий светопреставление: несколько вооруженных подростков сражаются друг с другом в ускоренной съемке, то и дело рискуя получить решающий удар, который так и не случается (ил. 8.2). Участников побоища как будто одевала компания Benetton: здесь представлены все мыслимые оттенки кожи, а одежда отвечает современным модным и рекламным тенденциям. Кроме того, авторы облекают воображаемое разрушительное насилие – полное уничтожение человека и природы – в визуальную иконографию видеоигр, а персонажи и их движения показаны в почти реалистическом разрешении. В этой жестокой игре без правил нет места надежде, даже на то, что все это вообще закончится. Замедленные повторяющиеся картины, бесконечные повторы в ускоренной съемке стирают всякий намек на прогресс и перемены. Хотя конец кажется неминуемым, зрителя держат в мучительно подвешенном состоянии. Вероятно, читатель уже догадался, что саундтрек, помимо ритмов техно, содержит знакомые мотивы из «Гибели богов» Вагнера: громовые удары и звуки уничтожения, призванные усилить чувство, будто там, куда мы попали, утрачивают силу любые прогрессистские или постмодернистские представления о допускающем «вторичную переработку» времени.

В видеопроекте «Последнее восстание» монументальный музыкальный язык Вагнера, который Ницше и Адорно считали идеологически перегруженным, служит акустической иллюстрацией гибели идеологии и человеческой способности к нормативным суждениям о настоящем. В виртуальной реальности «Последнего восстания» высокопарная и мощная музыка Вагнера указывает на отсутствие смысла, стирание в цифровой культуре, моде и современном глобализованном мире всех различий, включая разницу между раем и адом, небесным и инфернальным. По словам участников арт-группы,

этот Рай и есть мир-мутант с остановленным временем, где все прошлые эпохи соседствует с будущим, где обитатели утрачивают пол, возраст и приближаются к ангелам. Мир, где любая, самая жестокая, смутная или эротическая фантазия естественна в зыбкой, лишенной воздушной перспективы 3D-реальности. Героям нового эпоса остается лишь одна идентичность – идентичность участника последнего восстания, восстания всех против всех, против самих себя, когда нет различия между жертвой и насильником, мужским и женским. Этот мир празднует конец идеологии, истории и этики[205].

Ил. 8.3. Билл Виола. «Проект Тристан» в опере Бастилии, Париж, 2005. Фото © Рут Вальц, Берлин.

Апокалиптическое смешение эффекта замедленной съемки и музыки Вагнера кажется предельной противоположностью мечте о спасении, которая является другим проявлением медленного в современном искусстве видео-арта и инсталляции, выражающем тоску по вечным смыслам. В качестве примера можно привести «Проект Тристан» – совместную работу видеохудожника Билла Виолы, театрального режиссера Питера Селларса, Лос-Анджелесской филармонии под руководством музыкального директора Эсы-Пекки Салонена и Парижской оперы во главе с художественным руководителем Жераром Мортье (ил. 8.3). В 2004–2007 годах состоялось ограниченное число постановок «Проекта Тристан» в Париже и в лос-анджелесском Концертном зале имени Уолта Диснея (а впоследствии – в урезанном виде – и в Нью-Йорке); иной раз действие растягивалось на три ночи подряд, иной раз вся опера умещалась в один вечер. В обоих случаях Селларс принимал решение не устраивать полноценное сценическое представление, а распределить одетых в аскетичные костюмы исполнителей по всему залу. Особенно удачной декорацией для сюжета о физическом и эмоциональном преодолении стал интерьер Концертного зала имени Уолта Диснея, своей архитектурой напоминающего корабль. Важнее, впрочем, то обстоятельство, что, расставив певцов – в квазибрехтовском духе – по неярко освещенному залу, Селларс освободил сцену для самой известной и притягательной части шоу: демонстрации в высоком разрешении видеоработы Билла Виолы, этого решительно антибрехтовского окна в мир глубоких аффектов и медитативных визуальных смыслов.