О началах, истоках, достоинствах, делах рыцарских и внутренних славного народа литовского, жмудского и русского, доселе никогда никем не исследованна

О поражении господ литовских и взятии в плен их на реке Ведроше реке согласно летописцам и занятии замков литовских московским

Александр, будучи столь великой грустью угнетаем из-за незаконной войны отца жены своей, князя московского, и из-за предательства тех вышеупомянутых князей, которые, из князей литовских идя, от него в Москву проникли, собрав войска литовские, послал с ними гетмана своего, князя Константина Ивановича Острожского, маршала своего дворного, наместника маженцкого и оныкченского[290], господина Григория Станиславовича Остыка[291], подчашего Великого княжества Литовского, наместника бельского господина Николая Николаевича Радзивила[292] и маршалла своего, господина Литовора Хрептовича, наместника новгородского и слонимского. Еще господина Ивана [375] Тальвоши Вилькомирского, господина Станислава Се– мета ковенского, господина Ежи Паца[293] новогродского и слонимского, а также господина Яна Кишку, Ивашка Печковича и других много князей, господ бояр и дворян своих, и сам за ними потянулся к Минску, и из Менска к Борисову и там же немалое время стоял, и гетман его князь Константин Иванович Острожский со всеми господами вышеупомянутыми притянулся к Смоленску. А на Смоленске в то время от князя великого литовского воевода был господин Станислав Петрович, названный Кишка. И пришла новость к Смоленску, что воевода князя великого московского Якоб Захаринич стоит с людьми на Ведроши. Услышав это, князь Константин Остроский взял с собой воеводу смоленского, господина Станислава Петровича Кишку, и всех смолян, и так прямо двигался к Дорогобужу и сперва пришел к Ельне. Там взяли в плен одного из войска московского, по имени Герман, который был дьяком у Богдана Сапеги до того, как удрал в Москву. Он же сказал, что воевода московский Яков Закарнич с малым людом под Дорогобужем лежал, прежде чем как на третий день пришли к нему другие крупные воеводы, то есть князь Данило Васильевич Щеня и князь Иван Mихайлович пшемысльский и с другими много воевод и людей, и уже все на одном месте собрались [375v] и потому не спешил [гетман литовский] битву с Москвой свести, так как наших было мало. Наши, не веря ему в этом, приказали его повесить и сами вперед потянулись и перейдя весь Лопатин, и не дошли до реки и села Ведроши, и в двух милях от войска московского встали, где узнали наверняка, сколь Москвы много, и что уже ждут наших, для битвы одевшись и построившись, на Ведроше. А Константин, учинив тогда с господами и с рыцарством литовским, вперед пошел желая свести битву с Москвой. Так тянулись две мили тесным лесом и болотной дорогой, и, как только вышли на поле, встретились с Москвой и много людей с обеих сторон пало. А Москва, отступив назад и переправившись через реку Ведрошу к своим большим отрядам, едва сразу же назад не подалась, ибо надеялись, что поболе людей литовских из леса прибыло. А когда Литва к реке Ведроше прибыла, то Москва посмотрела, что литовское войско очень мало, и подкрепления никакого из леса к ним не видели, так как было Литвы только полчетверти тысячи, и Москвы было сорок тысяч конных, не говоря о пеших. Удивлялась Москва столь великому мужеству литовскому. И потом, видя их малость большую, вскочили к Литве, и там их победили на голову, взяли в плен помимо прочих еще гетмана самого, князя Константина и господина Грегора Станиславовича Остыка, и господина Литовара Хрептовича, маршалла, господина Николая Юрьевича Глебовича, господина Николая Зеновича и [376] много других господ, которые были побиты, взяты в плен и отосланы в Москву. А как другойлетописец свидетельствует, Яцынич Иван, Юрий Волович, Федора Немира, Богдан Мацкевич[294], сотники, мужественно оборонялись, раненными будучи, но с честью убежали в леса. А князь Гедроцкий[295], Вагайловичей, Малусовичей предок со всем рыцарством и князьями другими дрогицким согласно обычаю древних предков князей удельных звание, тянулся в отдельном войске, особенно хоругвью своей под гербом и знаком Китауруса, каклетописец Дметриуш, монах смоленский, Ваповский, а также московские хроники свидетельствуют. Тогда Вагайлович, князь Гелдроцкий, после этого поражения, и взятия в плен литовских господ, все же придя, московские отряды литовского государства после этой победы, унижая, мучал и Дорогобуж, замок литовский 18миль за Смоленском лежащий, в то время прибытием своим защитил.

Князь Константин Острожский был в тяжкой тюрьме храним, так что, как говорили, имел руки вновь свинцом назад залитые, и ноги окованные, ибо когда не мог добротой, тогда его тяжкой неволей Иван московский к присяге верности принуждал, которую потом специально должен был дать, но неискренним сердцем, и был одарен почти княжескими имениями в Москве и великие битвы над татарами получал и выигрывал. [376v]