О непредсказуемости жизни (сборник рассказов) (ЛП)

— Определенно да. Хотя и не ранее, чем через месяц. Однако, ты сможешь носить одно из моих колец это время.

— Хм... — Мишель постучал по краю стола когтями, куснул палку для грызения... — Не нравится оно мне... Ну ладно.

Юноша проглотил все три пробирки, одну за другой.

— Краска проявится не сразу, — объяснила Паскаль, моя пробирки. — Пройдет несколько недель, прежде чем новый мех и кожа полностью заменят старые. И я действительно считаю, что эти цвета тебе подойдут.

— А какие цвета-то? — Мишель вдруг вспомнил, что не спросил этого заранее.

— Даже если бы я смогла подобрать слова, чтобы описать результат, я все равно не стала бы портить сюрприз. И да... Мишель... способ еще не отработан до конца... могут быть вариации... а может вообще не сработать. Помни это!

Юный бобер почесал за ушами...

— Да-а?!

Паскаль лизнула ему нос, отчего юноша заалел как маков цвет.

— Спасибо, что согласился стать моей лабораторной морской свинкой.

— Ох, да это... ладно уж!

В это время послышался бой надвратных часов.

— Ого! — заторопился Мишель. — Мне пора! Сегодня встреча Попечительского Совета Грызунов. Пойдешь? Тебе будут рады.

Дикобразиха схватилась за голову:

— Ох, да мне же нечего надеть! И прическа... Иголки растрепались, поблекли... Ой, ну как же можно идти на встречу такой растрепой! И цвет сменить не успею! Ох, нет, никуда я не пойду!

— Паскаль! Да ты это... просто чудо! Ничего у тебя не того, не растрепалось! Все на месте! Не выдумывай! Балахон так и вообще... просто ух! А то, что из-под него виднеется... ну это... лучше помолчу.

— Ну-у... ладно, — улыбнулась дикобразиха, осматривая себя в зеркальце и поправляя деревянным гребнем иголки. — Это безобразие, идти на званый обед, не сменив балахона... Ну да ладно, переживут!

Мишель улыбнулся, и нежно взяв ее лапу, предложил:

— А... может, ну... раз уж у тебя нет нового балахона, так...?

Паскаль удивленно подняла уши и уставилась юного бобра.

Два грызуна вышли из лаборатории и повернули направо — к Молчаливому Мулу, а фиолетово-розовый тигр, сидевший в дальнем углу холла, вздохнул еще раз.

— Сегодня у нас особый день и особое заседание попечительского совета! — громко сказал Маттиас, поднимая бокал. — Некая известная особа, не буду показывать когтями, но это Паскаль... — над столом разнеслись смешки, а светло-голубые ушки дикобразихи смущенно посинели изнутри. — Так вот, некая особенная особа решила посетить наше ежемесячное собрание. Поприветствуем нашу особенную гостью!

Приветственные возгласы, аплодисменты и цоканье стаканов наполнили малый зал таверны. Потом над столом разнесся хруст — грызуны дружно вгрызались, кто в капусту, кто в салат, кто в специальные (только для грызунов!), неразгрызаемые сухарики, а еще немного позже вновь забулькало наливаемое в бокалы вино и слово предоставили уже самой особенной гостье:

— Кажется, от меня ждут ответного слова, — Паскаль улыбнулась и кивнула присутствующим. — А я вот возьму и... скажу!

Наконец, собственно обед закончился, и члены клуба разбрелись по кучкам, перемывая кости соседям, знакомым и незнакомым, разнося, а то и просто выдумывая новости и слухи. Маттиас, под руку с Кимберли, исполняя обязанности хозяев собрания, постепенно обходили всех и наконец, добрались до примечательной парочки:

— Паскаль, — крыс грациозно склонился над расцвеченной всеми оттенками лазури лапкой, потом пожал куда более мощную лапу бобра. — Мишель, должен сказать, удивлен до самой крайности. Как тебе удалось притащить на наше заседание сию блистательную, можно даже сказать ослепительную особу? Да еще в таком виде...

— В весьма, можно даже сказать, в очень примечательном костюме, — Кимберли тоже улыбнулась дикобразихе и подала лапку бобру.

Паскаль и Мишель посмотрели друг на друга и рассмеялись:

— Я... это, я не виноват! — все еще смеясь, сказал Мишель.

— Да это просто фазы луны так встали! — поддержала его Паскаль.

Наконец отсмеявшись, бобер продолжил:

— Да, вот... такие мы! Всего-то две недели... и я уже совсем не смущаюсь... и даже вот — вышел на люди, одетый как... как тот, кто я есть. Я теперь не человек и одеваюсь вот — как я!

Закончив речь, он осторожно куснул за ушко, захихикавшую Паскаль.

— Иначе говоря, немножко раздетым, — еще раз улыбнулся Маттиас, — я бы даже сказал, совсем голым, — он похлопал Мишеля по плечу, еще раз склонился над лапкой Паскаль. — Удачи вам обоим.

И увел Кимберли дальше.

— Мы не так уж и раздеты, — прошептала дикобразиха, — могли бы раздеться и посильнее!

— Ты... это о том, что мы могли бы сбрить себе мех? — Мишель хмыкнул, — Было бы очень интересно! Но ведь на улице же зима! Без меха там жуть как холодно!

— Ты прав, — хихикнула Паскаль, — зимой без меха ужасно неуютно! Интересно, как люди обходятся?

— А... вот мне вот... интереснее, о чем это он, ну... когда желал нам удачи? А?

Паскаль подхватила юношу пол лапу и, отведя в сторону, вполголоса рассказала: