О непредсказуемости жизни (сборник рассказов) (ЛП)

Скрэч прислонился к стенке, не в силах стоять. Он некоторое время крепился, сдавливая смех, который прорывался наружу совершенно непристойным повизгиванием... но, в конце концов, не выдержал и его хохот громом раскатился по коридору.

— Паскаль! Ты гений! И сумасшедшая! А может и то, и то сразу! Вот ну... ну... даже не знаю, что сказать, дорогая!

— А можно восторгаться друг другом чуть тише?! — пробурчала выглянувшая в коридор ящерица, — здесь дети спят!

Скрэч, все еще вздрагивая, взял Паскаль за плечи:

— Пойдем... ох! Наружу... и поговорим там!

— О светлые боги! Надеюсь, он не против! Интересно, что он скажет, когда узнает, что ты не можешь это исправить?

— Ох! Как же я могла! Я... думала, вернуть естественный цвет будет совсем просто, но только что поняла, что... Но может быть, я еще что-нибудь придумаю! В крайнем случае, он может регулярно перекрашивать мех в черный цвет.

— А кожа?

— А что с ней? Прекрасная кожа... Ее тоже можно подкрасить.

— Ну, разумеется. Только сначала его друзья немного посмеются, — внезапно он стал серьезным. — Ты знаешь о моем соглашении с богиней Аккалой?

— Нет. Я... я не прислушиваюсь к слухам. Что за соглашение? — беспокойно спросила Паскаль

— Гейс. Соглашение с богом называется гейс. Я был болен, очень серьезно болен. Придя сюда, в Цитадель, я... я гнил заживо. Жрица тогда призвала богиню и Аккала исцелила меня. Но взамен она потребовала... попросила исполнить гейс. Пять лет я не должен пить алкоголь и на те же пять лет я должен отказаться от... от...

— От секса, — выдохнула Паскаль. — Надо полагать... неспроста.

— Да, — кивнул тигр. — Моя болезнь была... соответствующей. И я приложил все усилия, чтобы исполнить его.

— Гейс...

— Но потом я встретил тебя, и... и все. Твоя внешность, твой голос, твой запах... Коу сказал мне, что всему виной твоя течка, что это был твой особый запах, что это временно. Но... но это не так! Что-то изменилось во мне самом! Во мне проснулась любовь, которой я никогда не испытывал! Сейчас у тебя нет течки, но чувства никуда не делись! Рядом с тобой я чувствую лучше, пока ты рядом, ничто в этом мире не сможет расстроить меня. Когда ты уходишь... Мне словно бы вынимают сердце. И этим утром, когда ты вернулась... Я боялся тебе это сказать, но я люблю тебя, Паскаль! Ты мне нужна! И мне надо знать, что ты чувствуешь!

Он вздохнул.

— Пожалуйста не разбивай мне сердце снова...

Паскаль нежно прижалась к Скрэчу, положив голову на широкую грудь...

— Ты так и не сказала, порвала ли ты с ним...

— Ты все еще об этом думаешь? — спросила Паскаль, укладывая подбородок на сгиб лапы Скрэча. — Интересно, где шляются все подавальщики? Я есть хочу!

— Паскаль! Увиливать нехорошо!

— Ну, да. Я сказала ему, что я думаю... и чувствую... и, что мы должны быть только друзьями. Мишель был немного разочарован, но он переживет.

— А как его новая шкура? Уже отросла?

Паскаль улыбнулась:

— Посмотрим. О! Вон свободный подавальщик! Эй, любезный! — закричала она, поднимаясь со своего места.

— Кажется, он тебя не услышал, — усмехнулся Скрэч. — Через всю эту толпу. Теперь-то ты понимаешь, почему в обед сюда ходить не стоит.

— Факт, — кивнула Паскаль. — Здесь куда приятнее, когда половина столов пустует. Подавальщик!! Ох, исчез, как не было... А теперь их двое, и они просто стоят там и болтают!! Да чтоб им повылазило!

Она замолчала, внезапно осознав, что Скрэч больше не сидит с ней за столом.

— Вот зараза... и этот исчез! — сказала Паскаль, ни к кому конкретно не обращаясь.

Несколько минут спустя, Скрэч вернулся к столу с кружкой чего-то янтарного, с пеной и стаканом сидра.

— Тебе же нельзя пить алкоголь! — удивленно задрала уши Паскаль. — Почему ты всегда заказываешь эль?

— Проверяю себя. Убеждаюсь, что могу жить без него. Теперь я уверен — могу.

Он поднял кружку и хорошенько глотнул.

— Скрэч! Что ты делаешь?!

Он сделал еще один хороший глоток.

— Эх, хорошо! Попробуй немного! — сказал он, подсунув кружку ей.

Она принюхалась...

— Да это ж мой шипучий яблочный сок!

— Конечно, почему бы и нет? На вкус куда лучше дурацкого эля. И тебя немного напугал... — ухмыльнулся он.

— Дорогой, не делай так больше! Так ведь и поседеть можно!

— И с каких это пор житель Цитадели начал беспокоиться о смерти от старости?

— Ха! И правда, — кивнула Паскаль. Потом дотянулась за шею и выдернула иголку насыщенно синего цвета: — Вот тебе, в отместку! Защищайся!

Уколов тигра в лапу, она, к счастью отвлеклась на бокал с сидром.

— Эй, а вон там случайно не твой друг? — спросил Скрэч, указывая на вход большого зала таверны.

И точно, у колонн отряхивал снег, и высматривал свободное место только-только вошедший с улицы бобер.

— Мишель! — крикнула она, махнув лапой.

Юноша, улыбнувшись, тоже махнул лапой и подошел ближе:

— Не возражаете, если я здесь присяду?

Паскаль подвинулась, освобождая местечко на краю лавки:

— Присаживайся.

Усевшись, Мишель принюхался к напиткам, сгреб с блюдечка последний сырный сухарик:

— Ага... да, привет Скрэч, наше вам Паскаль. Как тут у вас?

— Отлично, — хмыкнул тигр.