О первых началах

Так вот, обо всем этом было сказано сверх надлежащей меры по той причине, что данные рассуждения отличаются от мнений философов, которые имеют обыкновение говорить о движении и об энергии как об одном и том же[524]. Однако к сказанному необходимо добавить вот еще что. Если энергия не есть движение, то окажется ли она неким эйдосом, благодаря участию в котором действует как она сама, так и другое, подобно тому как движется и покоится все по причине движения и покоя, или же будет самой напряженностью каждой вещи среди других и словно бы ее выходом за свои пределы к себе самой или к иному?

65. Те же самые сомнения можно было бы, пожалуй, высказать и по поводу силы.

В самом деле, если в этом случае будет говориться о втором[525], то откуда у другого возьмется вот это самое своеобразие — способность и действование? Ведь для каждой вещи бытие тем, что она есть, как и способность и действование,— это нечто другое по сравнению с ней самой. Если же говорится о первом[526], то что же — значит, энергия и сила[527] не являются выходом каждой вещи за свои пределы? Пожалуй, такой выход есть единое своеобразие, так же как и разделение, и любое то определенное понятие, которым во всех отношениях будет обладать это самое своеобразие. Ведь сама вещь есть нечто отличающееся от всего этого — то, что происходит от собственного начала, и соответствующее положение дел не следует приписывать воле случая, если только существует различие самих предметов, а не одних имен.

Кроме того, и сами философы[528] говорят, что сила происходит от первой силы, так же как наличное бытие — от наличного бытия, энергия же возникает от третьего, смешанного, поскольку она проявляет себя в нем, и как нечто третье, так как возникает после силы. Поэтому ясно, что последняя не есть движение: при ее появлении еще нет родов сущего.

Так что же, разве в первом смешанном нет энергии, силы и наличного бытия? Конечно, есть — ведь оно-то и будет объединенным. Пожалуй, необходимо согласиться с тем, что здесь три названных момента объединены и потому еще никоим образом не возникает обращенности вовне, и эти моменты лишь связаны и объединены между собой, но ни в каком отношении не разделены: они втроем пребывают как одно, называемое смешанным, как и было сказано выше.

Итак, мы утверждаем, что бытие есть энергия сущего, хотя <само слово «бытие»> скорее указывает на его природу. И даже если последняя созидает сущее, то, конечно, благодаря бытию и творению сущего как таковым. Ведь энергия ума проявляется отчетливо, если совпадает с его сущностью и как бы сплочена с ней[529], и вот это-то и есть сущность сущего, подобно тому как сущность жизни связана с неким проявлением обособленности. Ибо мы говорим о жизни — «жить», и кажется, что последнее понятие является иным по сравнению с жизнью, и все равно оно выступает как тождественное ему, поскольку обозначает бытие жизни[530]. Что же касается душ, то среди них имеются и те, которые следуют за сущностью, и те, которые ускользают от нее, подобно тому как в случае материальных эйдосов сами сущности растекаются вовне, прочем, это иное рассуждение.

Что касается бытия, то оно тождественно сущему лишь как энергия сущности, соединенной в средоточии силы. Помимо этого, сущее есть какой-то один из родов[531]. Ведь мы мыслим его как таковое, и результатом его является бытие как нечто определенное; высшее же сущее мы называем так с целью его наглядного представления на данном основании или, скорее, как было сказано, вообще на основании сущности, которой логически противостоят собственные энергия и сила. Таким образом, очевидно, что и род есть объединенное сущее, коль скоро в применении к нему бытие оказывается тождественным сущему, а энергия — сущности. Следовательно, объединенное в этом случае будет неотличимо от высшей степени всех сущих вещей и от умопостигаемого единства, как мы и говорили, если оно действительно неотличимо от рода, который одновременно является видом или чем-то подобным[532], так же как мы не мыслим ничего более простого, чем простота единого. И это-то и есть какой-то один из определенных родов, причем уже составной, коль скоро он есть какой-то определенный род или вид, по своему своеобразию простой, в противовес и движению, и покою, являющимся в этом отношении другими. Действительно, в таком случае сущее вследствие этого самого своеобразия есть некоторым образом объединенное, причем тождественное бытию. Впрочем, оно оказывается одним из многих родов и включено в их взаимную сопричастность. Однако, кроме того, сущее будет полностью изобличено и в том, что оно не есть истинное объединенное, поскольку логически противопоставлено остальным родам, а также претерпело разделение в них; поэтому оно также является и разделенным[533].