Читаем О пьянстве полностью

О пьянстве

прополка рядов[112]

я тут вот о чем, сказал он, про излечившегося алкоголика, онисюда заходят, я видел, как плоть желтеет иглаза у них выпадают, их души обвисают итускнеют, потом они заводят о том как никогда им не былолучше и теперь жизнь обрела истинный смысл, ни бодунов больше,ни женщины их не бросают, ни стыда, ни мук совести, этоже здорово, это правда так здоровоа я жду не дождусь, чтоб они ушли, кошмарные они люди,даже когда идут по коврикам, их ботинки не оставляютследов, как будто никого нетзатем они упоминают Бога, тихонько, знаешь, им не хочетсядавить на тебя, но…я стараюсь при них не пить, не желаю я загонятьих обратно в то злоеместо.наконец они уходят…а я отправляюсь в кухню, наливаю себе высокий, опустошаю половину,ухмыляюсь, заливаю другую половину.никто из вылечившихся, с кем я встречался, не были первокласснымипрофессиональными алкоголиками, они просто заигрывали ибаловались с выпивкой…я оставался пьян 5 десятков лет, бухла я выпил больше чемони воды; тем, от чего они впадают в глупое шумноеалкогольное говнецо, яполирую.у некоторых просто все насмарку, и я тут говорюоб излечившемся алкоголике: нельзяисправиться если никогда им и небыл.вот отчего все это так скучно иужасно: все они по-прежнему называют себя алкоголиками даже послетого, как бросили.это невообразимо презирается истиннымисоплеменниками: мы заслужили здесь свое место, ощущаем себя достойными ипочтенными в нашем положении, предпочли бы, чтобпритворщики не выступали от нашего имени: нельзя броситьто, чего у тебяникогда не было.

Из «Пацана, маринованного в джине»[113]

Вопрос: Из какого периода вы черпали для сценария [ «Пьяни»]?

Буковски: Вообще-то там два периода, и я их сплавил воедино. Пьянью я был, когда жил в Филадельфии, мне было лет 25, 24, 26, там все как-то перемешалось.

Мне нравилось драться – я считал себя крутым парнем. Я пил и дрался. Мои средства к существованию… Даже не знаю, как мне удавалось. Поили меня бесплатно, люди брали мне выпивку. Я служил более-менее развлекателем бара, клоуном. То просто было место, куда ходить каждый день. Приходил я каждый день в пять; открывалось официально в семь, но бармен меня впускал, и два часа я пил бесплатно. Виски. Поэтому, когда дверь открывалась, я был готов. Затем он говорил: «Прости, Хэнк. Семь часов. Больше наливать тебе не могу». – Я говорил, сделаю все, что осилю. У меня была неплохая фора с двумя часами виски. После этого мне доставалось по большинству пиво. Я был мальчиком на побегушках – гонял за сэндвичами, в основном меня колотили. Сидел я там до 2 часов ночи, возвращался к себе в комнату, затем обратно в 5 утра. Два с половиной часа сна. Наверное, когда пьяный, ты все равно как бы спишь. Отдыхаешь так.

Я приходил домой, а там стояла бутылка вина. Я выпивал половину и засыпал. И ничего не ел.

Вопрос: Должно быть, у вас ого-го телосложение было.

Буковски: И впрямь, ага. Наконец через десять лет я оказался в больнице.

Вопрос: В вас было много энергии?

Буковски: Нет. Энергии хватало лишь стакан поднять. Я ныкался. Я не знал, чем еще заняться. Этот бар там на востоке был местом оживленным. То не был рядовой бар. Туда ходили персонажи. В нем было чувство. Уродство там было, скука и глупость. Но еще и некий высокий задор можно было ощутить. Иначе я б там не задержался.

Перейти на страницу: