О положении вещей. Малая философия дизайна

Бразилиа возвышается над бесконечным иссушенным, серым, монотонным и негостеприимным плоскогорьем, поросшим кривыми, сгорбленными кустарниками, на фоне пустынного ландшафта, под беспощадными лучами палящего солнца, напоминая город на Луне, населенный сообществом подопытных кроликов. В центре помещен довлеющий над окружающим пространством символ, по своей монументальности едва ли не превосходящий египетские пирамиды – Площадь Трех властей. Однако она не символизирует собой ни величие Бога, ни величие человеческого духа, но представления о грамотном управлении государством, сложившиеся в XVIII столетии. По направлению от площади к вокзалу – этому храму современности – пролегает триумфальный путь (так называемая Монументальная ось). Пророческий взгляд предвосхищает, что по этому пути устремятся взбудораженные люди XXII столетия – или какие-нибудь гигантские золотые муравьи, прилетевшие с Марса. Но пока что эта улица точно так же пустынна, и ее лишь окаймляют пафосные здания министерств, замкнутые в пространстве никогда не пересекающихся асфальтированных дорог, вызывающих, несмотря на асфальтовое покрытие, ассоциации с островом Крит. Крит, Египет и Вавилон – но совершенно точно не Эллада – задают лейтмотив, на основании которого складывается атмосфера колоссального величия, отсылающая к эпохе Античности. Бразилиа, ориентируясь на сверхчеловеческий, даже трансчеловеческий размах, преодолевает древнегреческий принцип «anthropos metron panton» – «человек есть мера всех вещей». Подобное преодоление греки называли «hybris»; да и в Библии, как известно, тоже содержится подробный экскурс в строительство Вавилонской башни.

Расположенная посреди будущего развлекательного центра гостиница «Националь» представляет собой оазис, в котором благодаря низким потолкам и высоким стенам можно позабыть о символической монументальности и ужасно тоскливой серости снаружи. Это мир в миниатюре, своего рода корабль из «Космической Одиссеи», где вдоль кромки голубого бассейна выстроены столы с закусками, где потчуют всех, от американской старой девы со значком «Исследователь Амазонки» до дипломатов и политиков, и поят кока-колой детей, которых везут на экскурсию в Гояну или Белу-Оризонти.

С противоположной стороны город простирается на восток; эта его часть может быть подразделена на два совершенно разных поселения. Границей первого, состоящего из теснящихся стена к стене домишек, образующих простой геометрический узор, является традиционной планировки проспект (W3). Второй же состоит из жилых комплексов, во внутренних дворах которых помещаются школы, магазины и развлекательные центры. В обоих поселениях адреса представляют собой комбинации из цифр и букв, напоминающие современный компьютерный код. Посвященные знают, что этот тайный язык несет в себе не только сведения о месте проживания, но и о финансовом статусе жителя и приблизительной дате его прибытия в Бразилиа. В принципе можно представить, что дети, рожденные в этом «дивном новом мире», уже помечены такими же номерами, может быть, они даже проступают у них на груди вследствие генетической мутации. К счастью, время от времени префектура изменяет адресацию, так что найти здесь нужный дом в принципе крайне затруднительно. Альфа-, бета- и гамма-жители города, по всей видимости, расселены в иерархически систематизированных районах, что для них весьма комфортно. Несмотря на это, густонаселенность столицы, прямо противоположная необъятным просторам, практически исключает какое бы то ни было социальное отчуждение. Бразилиа производит общее впечатление довольно приятного, хоть и слегка деградировавшего муравейника, и этим напоминает кварталы Нью-Йорка или Москвы, а качество жизни в ней как раз приблизительно соответствует среднему арифметическому между этими двумя столицами мировых держав. Внешние границы означенных поселений отделяют их от раскинувшейся вокруг величественной равнины, у которой они мало-помалу отвоевывают новые территории.

Искусственное озеро, напоминающее голубую поверхность зеркала – островок воды в море земли, – составляет резкий контраст к пыльной серости плоскогорья. В этом пространстве, лишенном точки отсчета и какого-либо человеческого измерения, оно то кажется чересчур большим, то, наоборот, похоже на маленькую каплю. На определенном расстоянии от города (близком ли? далеком ли?) неожиданно возник другой, незапланированный город, при этом также вытекающий из обозначенных двух проектов. Это город Дикого Запада – человеческий, грязный, нищий и полный жизни. Одним словом, отдохновение для глаза любого посетителя и для души любого искателя приключений.