О положении вещей. Малая философия дизайна

Еще недавно наш мир состоял из вещей: из домов и мебели, механизмов и транспортных средств, одежды и белья, книг и картин, консервных банок и сигарет. В нашем окружении еще существовали люди, но наука, по большому счету, также превратила их в объекты: как и прочие вещи, они теперь поддаются исчислению, прогнозам и манипуляциям. Короче говоря, окружающая среда была условием нашего существования. Ориентироваться в ней значило уметь отличать естественное от искусственного. Задача непростая. Является ли плющ, вьющийся по моей стене, естественным, потому как он растет и относится к области ботаники, т. е. естественной науки? Или же он является искусственным, поскольку посадил его мой садовник, руководствуясь эстетическими принципами? А мой дом – он искусственный, потому что создавать и строить дома – это искусство, или для человека является естественным строить для жизни дома, как для птиц является естественным строить гнезда? Имеет ли вообще сейчас смысл различать природу и культуру ради того, чтобы ориентироваться в вещественной среде? Не стоит ли обратиться к иным «онтологическим» критериям? К примеру, различать движимое и недвижимое, иммобильное имущество и мебель? Но и здесь есть свои сложности. Государство, как может показаться, неподвижно, и тем не менее Польша сместилась в сторону Запада. Кровать, как может показаться, вещь движимая, однако моя кровать сместилась меньше, чем Польша. Любая каталогизация вещественной среды, по каким бы критериям она ни осуществлялась – живое-неживое, мое-твое, полезное-бесполезное, близкое-далекое, – будет неполной и не до конца точной. Разобраться в вещах всё же достаточно сложно.

И всё же, если взглянуть назад, жить в окружении вещей было довольно комфортно. Были, конечно, некоторые – говоря высоким языком – онтологические сложности, но было приблизительно понятно, что надо делать, чтобы жить. «Жить» означает двигаться в сторону смерти. На этом пути можно столкнуться с некими вещами, преграждающими путь. Подобные вещи, называемые проблемами, следовательно, требуется устранить. «Жить» в те времена означало решать проблемы – для того чтобы была возможность умереть. Способов решать проблемы было несколько: либо противящиеся вещи превращали в удобопереносимые – такой процесс назывался производством, – либо перешагивая через них, что именовалось прогрессом, пока в конце концов человек не сталкивался с проблемными вещами, которые нельзя было ни преобразить, ни преодолеть. Они именовались предельными вещами [22], конечными судьбами мира и человека, и при встрече с ними человек умирал. В этом заключалась вся парадоксальность жизни среди вещей: люди пребывали в уверенности, что им необходимо решать проблемы, чтобы освободить себе путь к смерти, или, как считалось, «освободиться от обстоятельств», однако умирали они именно от встречи с неразрешимыми проблемами. Звучит не очень обнадеживающе, но в общем и целом успокаивающе. Всегда ясно, чего в жизни следует придерживаться, а именно – вещей.

Увы, но и здесь произошли изменения. Сегодня со всех сторон в нашу среду вторгаются не-вещи, вытесняя вещественное. Такого рода не-вещи мы называем информацией. «Что за ерунда?» – готовы сказать вы. Информация существовала всегда, и если следовать самой форме слова «ин-формация», то речь идет о «формах в» вещах. В каждой вещи содержится информация – в книгах и картинах, консервных банках и сигаретах. Нужно лишь считать ее, «декодировать» вещи, чтобы извлечь информацию на свет божий. Так было всегда, в этом нет ничего нового.

Подобное возражение абсолютно необоснованно. Информация, вторгающаяся сейчас в нашу среду обитания и вытесняющая из нее вещи, имеет природу, принципиально отличную от всей предшествующей информации: она невещественна. Электронные изображения на экранах телевизоров, хранящиеся в компьютерах данные, кинопленки и микрофильмы, программы и голограммы настолько «мягки» (т. е. представляют собой софт – программное обеспечение), что любая попытка объять их обречена на неудачу. Эти не-вещи в прямом смысле слова «непостижимы», необъятны по смыслу. Их можно только расшифровать, но не постичь – несмотря на то что кажется, будто они, как и прежняя информация, заключены в вещественные носители – катодовые трубки, целлулоид, чипы, лазерные лучи. Это хоть и верно с «онтологической» точки зрения, но является «экзистенциальной» иллюзией. Материальная основа информации нового типа с экзистенциальных позиций незначима. Свидетельством этому выступает тот факт, что аппаратное обеспечение – хардвер – всё дешевеет, а программное обеспечение – софт – всё дорожает. Остатки вещественности, всё еще сохраняющиеся в этих не-вещах, можно не принимать во внимание при рассмотрении новой среды обитания. Среда становится всё мягче, туманнее, призрачнее, и тот, кто желает научиться в ней ориентироваться, должен исходить из ее спектрального характера.