О положении вещей. Малая философия дизайна

Вот как выглядит Бразилиа: город не скрывает, что он не завершен, однако можно быть уверенным, что от будущего завершения этого проекта не стоит ожидать чего-то инновационного и неожиданного. Увиденное может должно дополняться услышанным, то есть высказываниями жителей. В нашем скромном сочинении мы можем позволить себе не уделять им внимания, поскольку они бы только затруднили достижение вышеописанных задач критики. Критик и без того уже чувствует себя достаточно неуверенно. Но сложить с себя свои полномочия он не в силах: перед лицом труда подобного масштаба каждый из нас превращается в критика.

Первоочередной задачей критика является познание труда, непредвзятое восприятие заложенной в его основе проекта. Было бы неразумно утверждать, что Леонардо при создании своих произведений следовало бы придерживаться концепции Джотто. Точно так же было бы неправильным полагать, будто вместо того, чтобы воплощать в жизнь геополитический проект Бразилиа, следовало бы отдать предпочтение другому или вовсе считать, что тот же проект мог бы быть воплощен в другое время и в другом месте. Или же полагать, что социально-антропологический проект города по той или иной причине неверен или непривлекателен, или считать, что невозможно запланировать ход развития общества и что оно должно развиваться органически. Необходимо покончить с подобного рода критикой и признать труд таким, какой он есть.

Но стоит только распознать проектную структуру, как задачей критики становится сопоставление изначального наброска с воплощенным в действительность трудом. В какой степени можно назвать удачной его реализацию, в чем создатели отошли от положенной в основу концепции? Критик не видит возможности дать ответ на эти вопросы, ибо возникновение «незапланированного» города доказывает, что по мере того, как осуществлялась геополитическая стратегия, создатели пропорционально отдалялись от реализации социально-антропологической. В городе Дикого Запада обретает воплощение истинная суть проекта. И наоборот: по мере того как реализовывалась социально-антропологическая стратегия, создатели пропорционально отдалялись от осуществления геополитического проекта, о чем свидетельствует монументальность и роскошь общественных зданий. Присущий им футуристический космополитизм и заложенный в них образ экономического процветания создают ложное впечатление того, что здесь собирались создать столицу развивающегося, расширяющегося государства. Может быть, в далеком будущем удастся свести воедино оба проекта. Но возможность подобного синтеза не была заложена ни в одном из исходных набросков. Если он и случится, то произойдет сам по себе. Habent fata libelli – и точно так же, как книги, общества тоже имеют свою судьбу, даже если она практически непредсказуема.

Любой план призван внести упорядоченность. Но наслоение различных планов вносит в порядок хаос, а перед лицом хаоса критика беспомощна. В подобном случае лучше всего, наверное, было бы воздержаться от какого-либо суждения. Но последствия появления столь масштабного труда настолько ощутимы, что не придерживаться никакой позиции было бы лицемерием. Можно быть либо за, либо против. И делая выбор, мы были бы вынуждены основываться на чисто субъективных критериях – к примеру, на таких, как «Я бы с удовольствием пожил в Бразилиа» или «Лучше умереть, чем жить в таком месте». Но подобного рода мнения не имеют ничего общего с критикой в строгом смысле слова.

Как и любой другой плод труда человека, Бразилиа не в последнюю очередь представляет собой и произведение искусства. Возможно, крупнейшее из созданных на данный момент в Бразилии. И оно должно подвергаться критике. Целью настоящего сочинения было показать, насколько это может быть трудно.

Не-вещь I 1993