О пользе волшебства

Увы, приходится мириться с тем, что здесь имеются и подводные камни, и обойти их невозможно. Родитель, нечуткий к переживаниям и проблемам ребенка или поглощенный тем, что происходит в его собственном бессознательном, может выбрать сказку, основываясь скорее на собственных потребностях, нежели на потребностях ребенка. Но даже тогда не все оказывается потеряно. Ребенок лучше поймет, что движет родителем, а понимание мотивов поведения самых дорогих для него людей представляет для него огромную ценность и огромный интерес.

Нечто подобное произошло, когда одному мужчине предстояло расстаться с превосходившей его во всех отношениях женой и пятилетним сыном (он не мог зарабатывать достаточно, чтобы содержать семью). Мужчина опасался, что, когда его не будет рядом, сын окажется во власти той, которую сам он считал «матерью-командиршей». Однажды сын попросил, чтобы отец рассказал ему сказку перед сном. Отец выбрал «Гензеля и Гретель». Дойдя до того места, где колдунья посадила Гензеля в клетку и стала откармливать, чтобы съесть, он принялся зевать и заявил, что слишком устал, чтобы продолжать рассказ: оставив мальчика одного, он отправился спать. Таким образом, Гензель, лишенный какой бы то ни было поддержки, оказался во власти колдуньи, готовой сожрать его. Именно так видел свою ситуацию отец: ему предстояло оставить сына под властью деспотичной супруги.

Хотя ребенку было всего пять лет, он понял, что отец собирается покинуть его. Он также понял, что, по мнению отца, мать — человек опасный, но отец не знает, как защитить или спасти его. Возможно, ребенок провел тревожную ночь, однако в итоге решил, что, раз уж, по-видимому, у него нет надежды на то, чтобы отец позаботился о нем как следует, ему нужно уладить ситуацию с матерью. На следующий день о рассказал маме о случившемся и, не задумываясь, прибавил, что, даже если папы не будет поблизости, он знает, что мама всегда позаботится о нем.

К счастью, дети знают, как им понимать подобные «перекосы», когда родители рассказывают сказку. Более того, у них есть собственные способы справиться с впечатлением от тех ее деталей, которые идут вразрез с их эмоциональными потребностями: они заменяют эти подробности на какие-то другие или добавляют новые и запоминают сказку в варианте, отличном от изначального. Фантастика в сказках вдохновляет на такие изменения, тогда как тексты, подразумевающие запрет на иррациональное, не так легко допускают их. Любопытно проследить, какие изменения претерпевают сказки (даже самые популярные) в сознании слушателей вне зависимости от того, что их сюжеты известны всем.

Один мальчик переделал историю Гензеля и Гретель так, что Гретель попала в клетку, а Гензелю пришло на ум использовать косточку, чтобы одурачить колдунью. Именно Гензель закрыл злодейку в печи и тем спас Гретель. Есть и примеры искажений сюжета, предпринятых особами женского пола: вспоминая ту же сказку, девочка утверждала, что на изгнании детей настаивал, вопреки мольбам матери, не кто иной, как отец, и что это он совершил злое дело за спиной жены.

Молодая женщина, вспоминая «Гензеля и Гретель», видела в ней прежде всего рассказ о зависимом положении девочки от старшего брата и возражала против «мужского шовинизма», свойственного этой истории. В ее пересказе (а она утверждала, что помнит все детали очень хорошо) Гензель спасся благодаря собственной находчивости: именно он закрыл колдунью в печи и тем самым спас Гретель. Перечитав сказку, женщина очень удивилась тому, как ее память исказила сюжет, однако обратила внимание на то, что в детские годы ощущала зависимость от брата (тот был несколько старше нее), и это ей нравилось. Сама она описывала это так: «Я не хотела ощутить собственные силы и принять тот факт, что у меня есть свои обязанности, ведь где сила, там и ответственность». Это искажение утвердилось по еще одной причине в то время, когда читательница была совсем юной девушкой. Ее мать скончалась, брат находился за границей, и девушке пришлось самой организовывать кремацию. Из-за этого, даже по прошествии многих лет, перечитывая сказку, она ощутила отвращение к мысли, что именно Гретель ответственна за сожжение колдуньи: это слишком живо напомнило ей о кремации ее матери и вызвало сильную боль. Бессознательно, если можно так выразиться, она прекрасно понимала сказку, в особенности то, что колдунья символизирует плохую мать (все мы испытываем отрицательные чувства по поводу нее и все из-за этого ощущаем себя виноватыми). Другая девочка вспоминала в деталях, как отец помог Золушке отправиться на бал, невзирая на протесты мачехи.

Я уже упоминал, что в идеале встреча со сказкой — это событие, в котором взрослый и ребенок участвуют на равных (что невозможно, когда сказку читают по книге). Приведем в качестве примера историю из детства Гете.

Задолго до Фрейда Гете, исходя из собственного опыта, догадался, что «оно» и сверх-«я» суть слагаемые личности. К счастью для него, олицетворение этих составляющих он увидел в своих родителях.