О пользе волшебства

В отца пошел суровый мой
Уклад, телосложенье;
В мамашу — нрав всегда живой
И к россказням влеченье[93]

.

Гете знал: чтобы не утратить вкус к жизни с ее тяготами и трудами и наслаждаться ею, необходима богатая фантазия. История о том, как Гете обрел эту способность и уверенность в себе, дает нам возможность понять, как следует рассказывать сказки и как они могут объединить родителя и ребенка благодаря тому, что оба вносят свой вклад в этот процесс. На склоне лет мать Гете вспоминала:

Я представляла ему воздух, огонь, воду и землю в виде прекрасных принцесс. Все в природе обретало глубинный смысл… Мы воображали себе дороги, пролегающие среди звезд, представляли, какие великие умы встретятся нам… Он пожирал меня глазами; я понимала, что судьба одного из его любимцев складывалась не так, как ему хотелось, когда на его лице отражался гнев или он пытался сдержать слезы. Иногда он прерывал меня: «Мама, принцесса не выйдет за жалкого портняжку, даже если он убьет великана», и я останавливалась, откладывая развязку до следующего вечера. Так и получалось, что мое воображение часто уступало место воображению сына, и, когда на следующее утро, устроив судьбы героев согласно его предположениям, я говорила: «Ты правильно угадал, вот как все вышло», восторг охватывал его, и видно было, как сильно билось его сердце[94].

Не все родители способны так же хорошо выдумывать истории, как мать Гете, всю жизнь пользовавшаяся заслуженной славой замечательной сказочницы. Сочиняя, она откликалась на ожидания слушателей насчет того, как должны развиваться события. При этом считалось, что сказки нужно рассказывать именно так. К сожалению, многие нынешние родители никогда не слышали сказок в детские годы, оказавшись лишены этого величайшего удовольствия и не получив возможности обогатить таким образом свою внутреннюю жизнь. Поэтому даже лучшие из них не могут дать своим детям то, что отсутствовало в их собственном опыте, поскольку для них это не естественно.

Коль скоро мы рассуждаем об интеллектуализированном понимании смысла сказок, следует подчеркнуть, что рассказывать сказку в воспитательных целях не годится. Там и сям мы упоминали, что сказка подводит ребенка к пониманию самого себя, к решению проблем, которые его беспокоят, и т. д., однако все эти утверждения имели исключительно метафорический смысл. Да, сказка помогает ребенку добиться всего этого, но сознательного намерения подтолкнуть его к этому вовсе не было ни у тех, кто сочинил сказку в далеком прошлом, ни у тех, кто, пересказывая, передавал ее из поколения в поколение. Рассказывая, следует придерживаться той же цели, что и мать Гете: разделить опыт наслаждения сказкой. При этом причины наслаждения ребенка и взрослого могут весьма различаться между собой. Если ребенок наслаждается фантазией, это само по себе может служить источником удовольствия для взрослого; если ребенок ликует оттого, что ему открылось что-то в самом себе, то наслаждение взрослого рассказчика может проистекать из того, что ребенок испытывает озарение.