О праве войны и мира

2. К сказанному нужно добавить, что во время войны такого рода образ действий создает видимость чрезмерной уверенности в победе и что милосердие само по себе способно успокаивать и примирять умы. Ганнибал, по свидетельству Тита Ливия, не произвел никаких разрушений в пределах Тарента, “Нетрудно было убедиться, - говорит названный историк, - что то было следствием не столько сдержанности воинов и полководца, сколько желания привлечь на свою сторону сердца жителей Тарента” (кн. XXXIV).

По той же причине Цезарь Август воздержатся от грабежа жителей Паннонии; Диан поясняет: “… так как он надеялся на то, чтобы привлечь таким образом их к себе, не прибегая к насилию” (XLIX). Полибий сообщает, что. кроме прочих преимуществ, Тимофей путем вышеупомянутой заботливости “снискал себе великое расположение со стороны самого неприятеля” (кн. III). О Квинции и тех римлянах, которые были с ним19, Плутарх, упоминая изложенное нами выше, добавляет: “Плоды этой сдержанности они пожали немного спустя, ибо стоило им только прибыть в Фессалию, как на их сторону перешли города. И те греки, которые обитали по ею сторону Фермопил, сгорали от нетерпения, ожидая прибытия Квинция. Ахеяне же, отвергнув союз с Филиппом, заключили союз против него с римлянами”.

О государстве лингонов, которое во время войны, ведшейся под предводительством Цереалиса с поощрения Домициана против батава Цивилиса и его союзников, избегло угрожавшего ему страшного опустошения, Фронтин сообщает. “Так как оно оказалось пощаженным вопреки ожиданию и ничего не утратило из своих имуществ, оно, будучи приведено в повиновение, предоставило семьдесят тысяч вооруженных воинов” (кн. V, гл. 3).

3. Противоположные цели - противоположные следствия Тит Ливии приводит в пример Ганнибала “Одновременно алчный и жестокий, он принял за правило грабить те города, которых он не мог сохранить, чтобы оставить неприятелю одни только развалины; мера, по существу, - злостная, следствие которой было не менее гибельно. Ибо ведь такой недостойный образ действий восстанавливал против него как ставших его жертвами, так - в еще большей мере - и тех, кому подобная участь угрожала” (кн. XXVI).

4. В высшей степени верно, по моему мнению, замечание некоторых богословов, что долг верховных властей и полководцев, желающих перед богами и людьми слыть христианами, состоит в том, чтобы предупреждать грабежи городов и тому подобные бесчинства, которые не могут проходить без тягчайшего бедствия для великого множества ни в чем не повинных людей и обычно мало способствуют главным военным успехам (Эгидий Регий, “О сверхъестественных действиях”, спор 31, сомн. вопр. 7, 127) Христианская доброта, а также самая справедливость в большинстве случаев их с ужасом отвергают.

Разумеется, взаимные узы, связующие между собой христиан, теснее тех, которые некогда связывали греков, у коих было воспрещено постановлением амфиктионов разрушать хотя бы один греческий город. И про Александра Македонского древние рассказывают, что ни об одном из своих поступков он не сокрушался более, чем о разрушении им города Фив.

ПРИМЕЧАНИЯ К ГЛАВЕ XII

1 Филон (“О созерцательной жизни”): “Воюющие имеют обыкновение опустошать и обнажать от деревьев неприятельскую землю, чтобы их враги тем легче сдались, вследствие недостатка в предметах первой необходимости”. Он же (“О проклятиях”): “Они навлекают двойное бедствие: нужду для своих друзей, изобилие для врагов”.

2 Другое место у него же (“О человечности”) заслуживает того, чтобы мы его здесь привели:

“Моисей весьма широко применял справедливость и пользовался ею очень щедро, снисходя от разумных тварей к бессловесным животным, а от них к произрастаниям земли, о чем ныне надлежит сказать: что касается людей как наивысших существ и прочих, у которых имеются зачатки чувствующей души, то мы на них уже остановились. Моисей определенно воспретил как выдергивать с корнем молодые деревья, так и до времени перекапывать плодородные земли, а также истреблять какие бы то ни было плоды, чтобы род человеческий поддерживался благодаря изобилию питания и чтобы изобиловало не только необходимое, но и то, что способствует более утонченной жизни. Необходимыми для питания людей являются произведения земли; для приятности же жизни имеется разнообразие всего, что произрастает на деревьях; но если иного недостает, то это последнее заменяет предметы питания.

Далее, неприятельскую землю опустошать он не разрешает; в особенности же предписывает воздерживаться от вырубки деревьев, полагая неправедным гнев против людей срывать на том, что не является причиной какого-либо зла. Тем самым он учит не только принимать в соображение настоящее время, но предвидеть и будущее и учитывать, что в силу превратностей судьбы, которым все в мире подвержено, легко может случиться, что те, кто сейчас является противниками, когда дойдет дело до переговоров, станут союзниками. Тяжело будет в таком случае лишить друзей необходимого, которым они могут и не запастись на будущее время.