О Пушкине: Страницы жизни поэта. Воспоминания современников

Пушкин настаивал, чтоб поскорее их обвенчали. Но Наталья Ивановна напрямик ему объявила, что у неё нет денег. Тогда Пушкин заложил именье, привёз денег и просил шить приданое. Много денег пошло на разные пустяки и на собственные наряды Натальи Ивановны. В самый день свадьбы она послала сказать ему, что надо ещё отложить, что у неё нет денег на карету или на что-то другое. Пушкин опять послал денег[830]. Венчались в приходе невесты, у Большого Вознесения. Во время венчания нечаянно упали с налоя крест и евангелие, когда молодые шли кругом. Пушкин весь побледнел от этого. Потом у него потухла свечка. Touts les mauvais augures[831], сказал Пушкин. В день свадьбы большой ужин у Пушкина в доме Хитровой, где распоряжался Лёвушка[832].

Наталья Ивановна была очень довольна. Она полюбила Пушкина, слушалась его. Он с нею обращался как с ребёнком. Может быть, она сознательнее и крепче любила его, чем сама жена. Но раз у них был крупный разговор, и Пушкин чуть не выгнал её из дому. Она вздумала чересчур заботиться о спасении души своей дочери[833]. У Пушкиных она никогда не жила. В последнее время она поселилась у себя в Яропольце и стала очень несносна: просто-напросто пила. По лечебнику пила. «Зачем ты берёшь этих барышень?»— спросил у Пушкина Соболевский.— «Она целый день пьёт и со всеми лакеями…»

Увидел он её в первый раз у Иогеля на бале около 1826[834].

Примечания

Рассказы о Пушкине.— С. 62—64. 

Записано со слов кн. М. Н. Волконской, урождённой Раевской (21 ноября 1856. Москва)

Раевский ехал на Кавказ с сыном Николаем, знакомцем Пушкина по Петербургу, двумя дочерьми, Марьею (14 лет) и девочкою Софьею. Гувернанткой их Англичанкой Мятен, компаньонкою (крёстная дочь Раевского, родом татарка, Анна Ив<ановна>, сохранившая в выговоре и лице восточный отпечаток) и доктором военным Рудаковским, довольно тяжёлым человеком. Всё это помещалось в двух каретах и коляске. Пушкина сначала поместили с младшим Раевским в коляске, а потом генерал взял его к себе в карету, потому что его сильно трясла лихорадка.— Из Пятигорска, где уже находился старший сын Александр (он и после оставался на Кавказе), все они уезжали на горы Бешту пить железные, тогда ещё вовсе не известные воды, и жили там в калмыцких кибитках, потому что никакого строения не было.— Раевского всюду встречали с большим почётом; в городах выходили к нему навстречу обыватели с хлебом и солью. При этом он, шутя, говаривал Пушкину: прочтите-ка им свою Оду[835]. Что они в ней поймут. Вообще он подразумевал, что Пушкин принадлежит к масонам, дразнил его и уверял, что из их намерений ничего не выйдет. Он взял слово с обоих сыновей, что они не вступят ни в какое тайное общество.

Броневский был холостяк. Раевский ему покровительствовал.

Из Керчи в Юрзуф они плыли на военном бриге, который нарочно отдан был в распоряжение Раевским. Ночью Пушкин ходил по палубе и бормотал стихи.

Гурзуф — лучшая тогда дача на южном берегу — принадлежала герцогу Ришелье, который предложил Раевскому поместиться в ней. Дом двухэтажный, с двумя балконами, один на море, другой в горы. Тут же вблизи татарская деревня. Там ждала путешественников остальная семья Раевского, жена Софья Алексеевна (Константинова) и ещё две дочери, старшая всем Екатерина (теперь Орлова) и Елена лет 16-ти. Пушкин особенно любезничал с первой, спорил с ней о литературе и пр. Елена была девушка очень стыдливая, серьёзная и скромная. Она отлично знала по-английски и переводила из Байрона и В. Скотта на французский язык; но втихомолку рвала свои переводы и бросала. Брат рассказал о том Пушкину, который под окном подбирал клочки бумаг и обнаружил тайну. Он восхищался этими переводами, уверял, что они необыкновенно близки. В Гурзуфе Пушкин достал какую-то старинную библиотеку и перечитывал Вольтера.— Все разговоры иначе не велись, как по-французски.

Оттуда Пушкин с Раевским и сыном уехали раньше остальной семьи, и заезжали под Киевом к бабушке Давыдовой.

Примечания

Печатается по публикации: Из Пушкинианы П. И. Бартенева. 1. Тетрадь 1850-х годов/Публ. и коммент. М. А. Цявловского // Летописи Гос. Литературного музея.— Кн. 1.— М., 1936.— С. 496—497. Оригинал в ЦГАЛИ, ф. 46 (Бартенева).

Близко познакомился Пушкин с М. Н. Раевской (Волконской) во время совместного путешествия по Кавказу и Крыму в 1820 г. и с тех пор сохранил к ней самые добрые чувства, посвятил ей несколько стихотворений. Эти воспоминания М. Н. Волконской Бартенев использовал в своей работе «Пушкин в Южной России», где сделано соответствующее примечание.

От В. П. Горчакова

Его же рукою (т. е. Пушкина) на клочке бумаги: 5 стр. Читайте: изгнанной лиры