О современных методах исследования греческих и русских документов XVII века

– Находившийся в это время «на монастырском подворье Ксиропотама в Молдавии» («Иеромонах Антоний…». С. 64) или «в одном из метохов афонских монастырей в Дунайских княжествах» («Икона Иверской Богоматери…». С. 50) выдающийся каллиграф иеромонах Антоний Ксиропотамит пишет для отправляющихся в Россию ивиритов две грамоты: одну – для царя Алексея Михайловича (№ 307), а другую – для Новоспасского архимандрита Никона (№ 308). При этом он, несомненно, по указанию ивирского архимандрита Пахомия, получившего в Москве заказ на изготовление копии чудотворной иконы Ивирского монастыря, изображает в обоих документах дело так, будто работа по копированию Портаитиссы происходила не в Молдавии, а в самом афонском монастыре в присутствии 365 монахов и велась отнюдь не молдавским мастером Ямвлихом из Романа, а иконописцем-ивиритом, названным в грамотах «Ямвлихом сыном кир Романа».

– Иеромонах-ивирит Корнилий, которому были поручены для доставки в Москву копия Портаитиссы и две греческие грамоты, сообщая около середины октября 1648 г. в Посольском приказе сведения о своем пути в Россию, имел, несомненно, соответствующие инструкции от архимандрита Пахомия относительно необходимости скрывать от московских властей подлинные сведения о месте изготовления заказанной Никоном иконы (ведь в Москве ждали копию с подлинной чудотворной реликвии!).

– В конце декабря 1648 г. усилия афонского Ивирского монастыря, на протяжении года готовившего интригу против русского правительства и архимандрита Никона, в результате которой им были доставлены в Москву икона Богоматери Вратарницы, не представлявшая собой непосредственной копии чудотворного образа, и две грамоты с описанием создания копии Портаитиссы, на самом деле не соответствовавшим действительности, тем не менее приводят к искомому ивиритами результату: им удается получить от царя Алексея Михайловича жалованную грамоту с правом прихода за милостыней в третий год.

Вот такую невероятную картину создает В. Г. Ченцова в итоге своих палеографических, дипломатических, источниковедческих, филологических и прочих исследований материала, позволяющего раскрыть интересующую нас здесь тему, картину, в подлинность которой едва ли поверит хоть один здравомыслящий, разбирающийся в деле человек, а уж тем более – профессионально подготовленный, серьезный историк или особенно специалист, имеющий возможность самостоятельно изучать греческие и русские документы XVII в.¹¹ Обратимся к критическому разбору работы В. Г. Ченцовой.

Начнем с палеографического анализа В. Г. Ченцовой почерков двух греческих грамот Ивирского монастыря 1648 г. Первая [46] грамота, заслуживающая нашего специального внимания, – послание ивиритов царю Алексею Михайловичу (РГАДА. Ф. 52. Оп. 2. № 307]. В 2007 г. В. Г. Ченцова, как было указано выше, опубликовала большое исследование, посвященное писцу этой грамоты. На основании изучения собранного ею материала греческих рукописных книг и документов она доказывала, что писцом грамоты № 307 являлся известный каллиграф XVII в. Антоний Ксиропотамит, работавший, возможно, в крупном скриптории в одном из метохов святогорских монастырей в Дунайских княжествах[47].

Это заключение позволяло автору делать далеко идущие выводы об изготовлении не только двух документов, но и самой копии Портаитиссы не на Св. Горе, в Ивирском монастыре, а в Молдавии. Дальнейшая разработка наблюдений такого рода и привела в конце концов к появлению рецензируемой здесь книги.

В том же 2007 г., вслед за статьей В. Г. Ченцовой, мы опубликовали свой разбор ее палеографических выводов, показав полную несостоятельность и ошибочность не только почерковых отождествлений, но и базирующихся на них представлений о происхождении московской копии иконы Богоматери Вратарницы[48]. В. Г. Ченцова, однако, отнеслась к нашей критике с полным равнодушием[49] и, издавая книгу, привлекла тот же самый материал, что и в своей статье 2007 г., сделав микроскопическую «уступку» лишь однажды, когда заявила, что ее палеографическое исследование позволило ей «предположительно (выделено нами. – Б. Ф.) отождествить писца… с иеромонахом Антонием из афонского монастыря Ксиропотаму…» («Икона Иверской Богоматери…». С. 25). Однако затем это не влияет на выводы В. Г. Ченцовой, абсолютно уверенной в точности своих идентификаций. Более того, ее уверенность становится все более прочной после того, как ею были привлечены для сопоставления некоторые образцы книгописания Антония Ксиропотамита из афонских рукописей Xeropot. 168 и Vatop. 1168: исследование В. Г. Ченцовой этого материала увидело свет вскоре после выхода из печати ее книги[50].