О современных методах исследования греческих и русских документов XVII века

Подробно описав все находящиеся на 11 листах тексты «дела» об Иосифе, рецензент приходит к заключению о том, что здесь недостает челобитной Иосифа царю Михаилу Федоровичу и патриарху Филарету, где выражалась его просьба назначить ему и его дьякону денежное жалованье, определить для жилья келью Иоанникия Грека в Чудове монастыре, дать разрешение переводить греческие книги на славянский язык и, наконец, позволить обучение детей греческому языку и грамоте (Рец. С. 567–568]. Порядок этих пунктов для Л. А. Тимошиной, как увидим далее, исключительно важен. «Дело» № 2 и заключает в себе материалы о подготовке «ответа» правительства на эту челобитную, причем в этой подготовке принимал непосредственное участие сам Филарет Никитич, автограф которого и обнаружен Л. А. Тимошиной. Рассмотрев со всеми подробностями прохождение вопроса через Посольский приказ, воссоздав историю составления первого и второго черновиков будущего оригинала, рецензент во всех деталях, на основании бумаг «дела», описывает, наконец, внешний вид жалованной грамоты протосингелу Иосифу (Рец. С. 574–575).

Зачем же понадобилось большое самостоятельное изучение этих материалов, сопровождающееся к тому же их полным изданием в Приложении (Рец. С. 695–699)? Ответ дает сама Л. А. Тимошина. Все это позволяет ей сделать важнейший вывод: «акт является жалованной кормленой грамотой», определяющей получение вознаграждения за труд. «Следовательно, протосингел Иосиф получил в соответствии с собственной (не сохранившейся) челобитной служилую кормленую грамоту, санкционировавшую высказанные им пожелания, а отнюдь не жалованную грамоту на открытие учебного заведения» (Рец. С. 594).

Теперь все ясно. 1) Из челобитной Иосифа (положенной в основу жалованной грамоты) следует, что перевод им греческих книг на славянский язык и обучение детей греческому языку и грамматике – не самое главное, поскольку эти пункты находятся на третьем и четвертом местах; важнее – обеспечение протосингела и его дьякона жалованьем и жильем. 2) Поэтому документ, выданный Иосифу из Посольского приказа от имени царя и патриарха, не является жалованной грамотой на открытие в

Москве греко-славянской школы, а лишь жалованной кормленой грамотой. 3] Из всего сказанного (с учетом предыдущих рассуждений об отсутствии письменной просьбы из Москвы об учителе – и даже, собственно говоря, не об учителе, а только переводчике книг) следует, что никакой инициативы русского правительства по созданию в 1630-х гг. в Москве греческой школы не существовало, а была лишь просьба приехавшего в Россию протосингела, заботившегося не столько о деле, сколько о своем обеспечении в русской столице.

Читатель рецензии Л. А. Тимошиной, в том случае, если он не является историком русского просвещения, не может не доверять рассуждениям столь видного архивиста, владеющего отточенной техникой исследования и издания русских документальных источников XVII в. Между тем, при ближайшем рассмотрении текстов, относящихся к протосингелу Иосифу (этому в большой степени помогают осуществленные Л. А. Тимошиной их описание и особенно издание в Приложении к рецензии), приходится констатировать, что рецензент, претендующий на то, чтобы показать нашу некомпетентность в обращении с русскими источниками, в своей работе демонстрирует собственное неумение анализировать тексты XVII в.

В самом деле, восстановив на основании черновых материалов порядок просьб в челобитной Иосифа (сначала – жалованье и жилье, а только потом – переводы и преподавание), Л. А. Тимошина настаивает на этом порядке: «Как видим, акценты расставлены отчетливо» (Рец. С. 568). Можно подумать, что это здесь – важно и что от этого может что-нибудь зависеть при вынесении решения царем и патриархом: если, мол, сам Иосиф, как недвусмысленно намекает рецензент, отодвинул свое дело на второй план, то и правительство будет смотреть на это дело точно так же. Однако при подготовке жалованной грамоты и в первом и во втором черновиках все поставлено на свое место: сначала следует изложение того, как именно будет протосингел Иосиф служить царю и патриарху «духовными делы» («…переводити ему греческие книги на словенской язык и учити на учительном дворе малых робят греческого языка и грамоте. Да ему ж переводити книги з греческого языка на словенский язык на латынские ереси». Рец. С. 697], а уж затем идет указание о «корме» и о келье. Любопытно, что Л. А. Тимошина не находит нужным обратить на это наше внимание: видимо, она настолько увлечена гипотетически восстановленным ею текстом, что забывает о тексте реально существующем, причем по своему значению гораздо более важном.