О современных методах исследования греческих и русских документов XVII века

Значительно больше рецензента интересует определение вида документа, поскольку документ-то – не жалованная, а жалованная кормленая грамота, что «работает» на ее точку зрения. Между тем, в тексте обоих подготовительных вариантов документа самими ее составителями (при непосредственном участии патриарха) грамота называется жалованной: «…дана ему ся наша царьского величества и отца нашего, великого государя святейшего патриарха Филарета Никитича… жалованная грамота…» (Рец. С. 698). Совершенно ясно, что протосингелу Иосифу царь и патриарх дают жалованную грамоту, позволяющую ему заниматься переводами книг с греческого языка на славянский, учить детей греческому языку и грамматике («грамоте»), а также переводить на славянский язык греческие книги «на латынские ереси». И никакие «источниковедческие» рассуждения относительно царской «кормленой» печати здесь не помогут понизить уровень данного документа. Как ни пытается Л. А. Тимошина свернуть с проторенной дороги, нужно сделать один-единственный вывод: 19 сентября 7141/1632 г. протосингелу Иосифу царем Михаилом Федоровичем и патриархом Филаретом Никитичем была дана жалованная грамота, вторым пунктом текста которой являлось разрешение на устройство в Москве греко-славянской школы. В верности такого заключения теперь, благодаря изданию Л. А. Тимошиной полного текста подготовительных материалов жалованной грамоты для Иосифа, может убедиться всякий беспристрастный читатель.

Спрашивается: если уже прежде, задолго до присоединения нашего рецензента к обсуждению темы о протосингеле Иосифе как возможном учителе греческого языка в Москве начала 1630-х гг. (ибо мы следуем здесь за В. Н. Сторожевым и Η. Ф. Каптеревым], документы архивного «дела» № 2 читались и интерпретировались именно так, как это указано здесь несколькими строками выше, если другого понимания тут (разумеется, при грамотном, объективном анализе] не может и быть, то нельзя ли позволить себе, изучая первые шаги греческого просвещения на русской почве, ограничиться имеющимися сведениями источников и не углубляться в многочисленные детали подготовки пусть даже весьма важного документа в недрах Посольского приказа, в тонкости русской дипломатики и археографии, которые в нашем случае ничего не дают, не меняют не только общего смысла, но даже и единого акцента нашего исследования? Многостраничные рассуждения Л. А. Тимошиной об исключительной важности анализа именно в вопросе об Иосифе русских документов, абсолютной необходимости полного издания их текста, учета помет Посольского приказа, изучения их почерков, комментирования каждого имени при той предвзятости, которая очевидна в решении ею вопроса о возможности появления в русской столице первой греческой школы, являются занятием, не способствующим раскрытию темы, но, напротив, запутывающим, отвлекающим от изучения проблемы.

Перейдем к рассмотрению вопроса, касающегося последнего пребывания протосингела Иосифа в России. Опираясь на документы фондов «Сношения России с Грецией» (Ф. 52) и «Малороссийские дела» (Ф. 124) РГАДА, мы приходим к выводу о том, что Иосиф приезжал в Россию трижды – в 1622, 1630 и 1632 гг. (Школы. С. 11–14). Наше заключение относительно его третьего приезда вызывает возражения Л. А. Тимошиной: ей необходимо разрушить содержащееся в нашей книге представление о быстрой, в течение двух недель, выдаче протосингелу жалованной грамоты царем и патриархом на обучение греческому языку и грамматике московских детей, поэтому она предпринимает пересмотр имеющихся на этот счет материалов. Этот пересмотр дает Л. А. Тимошиной следующие результаты.

Во-первых, в «деле» № 2 «никаких сведений о прибытии архимандрита Иосифа в указанное время (т. е. в сентябре 1632 г. – Б. Ф.)… не содержится. Более того, легко заметить, что подборка документов в столбце не соответствует обычному составу комплексов, получивших название “дело о приезде” которые включали отписки воевод пограничных городов о появлении там тех или иных лиц, расспросные речи этих людей в местной съезжей избе, затем в Посольском приказе, запись об аудиенции у царя и т. д.» (Рец. С. 585–586].

Во-вторых, предположение о том, что Иосиф приехал не недавно, а находится в Москве уже долгое время, подтверждает тот факт, что протосингел просит себе у властей для проживания келью, принадлежавшую прежде Иоанникию Греку Обычно приезжавшие в Москву греки вскоре после своего появления в русской столице могли просить себе для проживания какое-либо место в общей форме, без конкретных указаний. «И только прожив в Москве некоторое время и освоившись с обстановкой, греки могли обратиться с уже достаточно детализированными просьбами о переселении» (Рец. С. 586].