О СССР – без ностальгии. 30–80-е годы

Сороковик Володе Куриленко. Тогда мы, можно сказать, почти дружили, работали на радио, на разных этажах – он на 7-м, а я на 9-м. И в духе пропагандистских новостей я написал ему поздравительный текст под названием «Бюллетень новостей»:

1. Президиум нижнего Совета и Великий Народный Хурал награждает Куриленко Владимира Максимовича в связи с 40-летием со дня рождения Большой медалью «Предпенсионный возраст» 1-й степени с предоставлением права входить в трамвай с передней площадки.

2. Исполком Моссовета принял решение установить доску на бывшей школе № 554. На доске выбить надпись: «Дети, в этой школе учился, в этих коридорах шалил и на парте в классе ёрзал Куриленко В.М. Сейчас он не учится, не шалит и не ёрзает. Дети, берите пример с бывшего ученика Володи Куриленко».

3. «Наш несостоявшийся комиссар Мегрэ» – такими словами начата телеграмма, полученная в адрес юбиляра из МУРа.

Вы прослушали новости. А сейчас… (фонограмма со звоном бокалов) вы слушаете репортаж с места событий (слышен шум, гвалт, чоканье, сопенье, крики «Давайте, наконец, выпьем!», «А ты кто такой?!», «А я как дал ему с левой!..», «Сосед, подкинь на тарелку салатик!..» Обычная вакханалия под соусом «40 лет»).

Так мы тогда веселились. До ввода советских войск в Афганистан ещё оставалось несколько лет…

19 июня

Накануне футбольного матча СССР – Бразилия (21 июня) я увязался вместе с Игорем Фесуненко в поездку в Новогорск на базу команды. Фесуна рассказывал нашим игрокам о бразильских футболистах. Любопытно, что наших ребят больше интересовала оплата игроков в Бразилии, чем чисто игровые моменты. И когда Игорь говорил о Пеле, о его сказочных гонорарах, об автомобилях, у наших горели глаза и им страсть как хотелось красивой жизни… Я взял для своих радиопрограмм короткие интервью у Владимира Мунтяна, Олега Блохина, Муртаза Хурцилавы и Евгения Ловчева.

20 июня

В Лужниках нас с Фесуненко не пустили в раздевалку сборной Бразилии на том основании, что накануне у них пропало 13 подстаканников, – бред какой-то! Уже на выходе с арены мне удалось взять интервью у бразильского защитника Зе Мария, используя свой скудный запас португальских слов: «пор фавор», «муйто бень» и чего-то ещё.

23 июня

Неожиданно выяснилось, что мы, Московское радио, не будем вести репортаж на Бразилию, а скооперировались и скоммутировались с «Радио насьонал» из Рио-де-Жанейро. Эта свобода от репортажа позволила мне посмотреть матч, правда, с очень большой высоты (намного выше 70-го ряда) через стекло кабины-студии, кося глазом на монитор. Игра была неяркая, неинтересная. Победили бразильцы – 1:0. Когда гол забил Жаирзиньо, один из бразильских комментаторов упал от восторга со стула. Я посмотрел, как они работают. Великолепно! Озеров, Спарре и другие наши комментаторы – бледная немочь. Тут скорость, динамизм, яркость, эмоциональность. «А бола фужил комо ун фогетти!» (мяч улетел, как ракета)… На Пятницкую мы приехали в двенадцатом часу ночи. Я быстро отстучал информацию о матче. В половине первого приехал домой и свалился на постель, как подрезанный сноп… На следующий день в Союзе журналистов сказали, что можно брать отпуск: я попал в основной состав группы счастливчиков…

26 июня

Василий Кузьмич позвонил и сказал: 2 июля в «Метрополь» с паспортом и 450 рублями… Странно, в жизни иногда сбываются мечты, но сбываются они именно тогда, когда растрачен на ожидание весь пыл души. Мечты исполняются, но радости они не приносят. Так и сейчас. Ждал, хотел поехать. И вот. Полная апатия и никаких эмоций.

29 июня

Пятница, с работы уходил, кусаемый за пятки, и вечером, с разрешения Ще, пошёл на холостяцкие посиделки на квартире у Шестирикова в Собачьей слободке. Втроём: хозяин, Хача и я. Сначала я рассказывал, почти как лектор, о международном положении (они ни хрена ничего не знают), потом играли в преферанс. Выпили три бутылки сухого вина, две бутылки пива и ещё сверху несколько чашек чая. Оторвались…

30 июня

На следующий день с Ще в Театр на Таганке. Композиция по Маяковскому «Послушайте!». Необычно и остро. Честь и хвала Юрию Любимову, воскресившему театральные традиции Брехта и Мейерхольда. Театр статистов, которыми руководит железная рука режиссёра. Среди артистов бесспорно лучшая Зинаида Славина. Неплохо выглядели Смехов, Хмельницкий, Шацкая. Обаятелен Золотухин. В спектакле много от студенческого капустника. Но главное – Маяковский. Я очень люблю раннего Маяковского, бунтаря, горлопана и индивидуалиста, и очень прохладен, если говорить мягко, к позднему Маяковскому, с его партийными книжками, к ангажированному властью. Но молодой! С его вопросом: «А вы ноктюрн сыграть могли бы на флейте водосточных труб?» (1913).

«Ничего не понимают», «Послушайте», «Скрипка и немножко нервно», «Вам» – все поэтические шедевры от поэта молодого поколения старому миру.

Что нам деньги, транжирам и мотам!
Мы даже не знаем, куда нам деть их… (1915)