О СССР – без ностальгии. 30–80-е годы

Командировка в Минск на слёт наставников позади. 14-го, накануне отъезда, по-своему напевал песню о том, что «этот мир придуман не нами…». Нам его придумали. С двумя работниками орготдела Центросоюза сели в поезд и покатили. Прибыли, а далее всё по-белорусски «сярдечно»: гостиница «Юбилейная», кафе «Ёлочка», деревня Малявка и т. д. Как-то получилось, что ко мне обращались очень многие, от зампреда Центросоюза Лупея (считай: замминистра): «Как вы считаете, Юрий Николаевич…» до узбечки-завмага, которая спрашивала, можно ли ей прийти на слёт в национальном костюме, – на что я ответил: «Конечно, и в тюбетейке тоже». И Диларам (так её имя) расцвела. А ещё какая-то кооператорша интимно придвинулась ко мне и на ухо шепнула: «А у нас в хозяйстве есть хорошая свиноферма…» От этой свиной интимности поклонник Камю и Сартра чуть не упал в обморок. Короче, было много смешного и забавного…

Съезд-слёт открылся 17-го. Во второй половине дня делегатов разбили по группам и повезли в районы. Я побывал в деревне Волковичи, совхозе им. Гастелло, в Боровлянах, где был торжественный то ли обед, то ли ужин с коньяком. Но возлияние на этом не кончилось, и по дороге в Минск в ресторане «Партизанский бор» состоялся главный банкет. Давно так вкусно не едал: помидорчики, капустка, огурчики – всё отборное, медовый квас, клёцки, но какие? Клёцки – мечта! И тосты-тосты, слова о дружбе и о мире. Обратно кавалькаду машин сопровождала милицейская машина с мигалкой – почти правительственный кортеж. Я ехал в машине с зампредом по кадрам Белорусского потребсоюза, который лихо запел: «Дан приказ ему на запад…» И все сидящие дружно подхватили: «Ей в другую сторону… Уходили комсомольцы на Гражданскую войну…»

Лично я думал не о Гражданской войне, а о скорейшем возвращении в Москву, а далее снова в поезд – и в Прагу вполне мирным туристом.

27 июня

Если в Минске была нормальная погода с прохладой плюс 16–19, то в Москве шпарит жара, под 30 градусов, а приходится всё время мотаться по делам, обливаясь потом. В Москве жарче, чем в Гаване и Дели. А тут Чехословакия, две ночи в поезде, да ещё большая группа: 35 человек, из них 26 работников АПН и 9 – со стороны, в том числе и я. Соотношение полов: 7 мужчин и 28 женщин…

Подготовил минский материал – 17 страниц. Хотел для себя что-то написать, но нет сил да и вдохновенья.

…Возносится ввысь вдохновенье –
Капризное в мире дитя.
А я остаюсь, сатанея,
Надеясь на хлад ноября.

В порядке подготовки прочитал книгу Устинова «Пражские каштаны». Бездарная книга: для пропаганды – отличная, для гонорара – хорошая, для чтения – никудышная. Этот путь не для нас!.. Мечтаю поехать на Запад с Ще, но пока это недостижимо.

Чехословакия-81. Фрагменты из путевого дневника

Третий бросок на Запад начался 29 июня, в 19.37 поезд плавно отошёл от перрона Киевского вокзала, и начался проездной балет. Купе № 6: Виктория Резвушкина (многотиражка «Ткани»), Римма Волкова (журнал «Красный крест»), Маргарита Любимова (Воениздат) и Ю.Б., скромный представитель кооперативной прессы. Сорок два часа железнодорожной тягомотины с двумя ночами. Доехали. 1 июля подкатили в Прагу. Нас встретил бородатый гид, похожий на молодого Маркса и одновременно на Карабаса-Барабаса. Гид был мрачен и краток: «Меня зовут Эмиль… По-русски я хорошо не умею… У нас модно говорить по-чешски… Сегодня вы получите номер, обед, ужин, завтра будем немного погулять…» Во всём облике Эмиля и в его голосе чувствовалось, что он не забыл подавление «Пражской весны» в 1968 году.

Неожиданная гостиница «Альбатрос» – гостиница-поплавок на берегу Влтавы. Мой напарник по номеру Саша Милевский, сотрудник «Советской культуры». В обед дали на десерт кусок пражского торта – вкуснятина!.. Во время обеда гид зачитал нарочито скрипучим голосом постановление чешского правительства о том, чего нельзя вывозить из страны: текстиль, хрусталь… Список был огромный, и по мере его оглашения у людей портился аппетит.

– А что можно? – спросил кто-то нервно.

– Не знаю, – ответил Эмиль, пряча садистскую улыбку в усы.

Он делал всё шиворот-навыворот. Вместо экскурсий неожиданно объявлял свободное время, и именно тогда, когда все магазины были закрыты. Привозил нас к музею именно в тот день, когда он был закрыт. Ну, и так далее: он иронично нам мстил за поруганную «Пражскую весну». Сама же Прага не могла не понравиться. Много готики, барокко, скульптур и декора. Зелени, парков, садов и лужаек. Прекрасна Вацлавская площадь, бело-розовая Парижская. Уникален Старый город. Памятник Яну Гусу, который гордо заявил перед костром: «Спасение стольких душ народа для меня дороже моего бренного тела».

2 июля